И это взойдёт

Я вспомнила, что люди умели диагностировать беременность еще до изобретения тест-полосок. Порылась в сарае с садовым инвентарем и нашла марлю и около метра проволоки. Согнула обруч, который прикрутила к ручке швабры. С помощью степлера окутала обруч марлей – получился просторный сачок. Надела резиновые сапоги.

На краю участка прятался небольшой прудик с подболоченными берегами. Мы выстроили вокруг него высокие деревянные дорожки-настилы, опиравшиеся на столбики из лиственницы. Туда-то я и направилась. Аккуратно спустилась с настила. Сапоги с чавканьем засосало в илистую жижу. Вода, покрытая светлой ряской, задрожала, разбегаясь кругами. Я внимательно всматривалась в воду близ бережков. Пруд снова превратился в застывшее грязное зеркало, и встревоженные было моим появлением водомерки опять заскользили по его поверхности. Над камышами пронеслась тяжелая переливающаяся стрекоза. Наконец я увидела того, кого ждала – на мелководье раздался тихий всплеск и показалась лягушачья морда. Я тихо, но стремительно накрыла ее сачком, подцепила и вытащила на воздух. Лягушка дергалась и сучила лапками, но молчала. Я бросила ее в мешок, затянула тесемку и продолжила охоту. Примерно через час стояния по колено в воде ноги замерзли, резиновые сапоги не спасали. К этому моменту в мешочке трепыхались уже пять лягушек.

Вернувшись в дом, я налила в ванну немного воды и выпустила туда своих пленниц. Теперь предстояла самая сложная для меня задача – определить, кто из них самки, а кто наоборот. Я сравнивала скользкие пупырчатые тельца, терла мозолистые пальцы на передних лапках, разглядывала брюшки. Наконец убедила себя, что вот эти две красотки с мягкими лапками без мозолей и маленькими хвостиками между задними лапками и есть самки. Я выпустила их в ванну и оставила привыкать к перемене обстановки, остальным повезло в тот же день вернуться в родное болото.

Шприцы, к счастью, у меня сохранились еще с весны – я боролась с конским щавелем, заполонившим цветник, делая сорняку инъекции раундапа. После пары таких уколов прожорливые вредители увядали навсегда, уступая место благородным садовым цветам. И вот шприцы пригодились снова. Набрав в один из них немного утренней мочи, я сделала каждой из лягушек по инъекции, а потом отпустила их снова плавать в ванну. Весь день я заглядывала к ним, ожидая результата. Но перемен не было – квакухи продолжали вяло дрыгаться в воде или сидеть, высунув морды. Вода в ванне оставалась чистой и прозрачной. Если она останется такой до утра – значит, я не беременна и можно выдохнуть. Я почти успокоилась. Но на следующее утро, зайдя в уборную, испуганно ахнула. Мои худшие опасения подтвердились: в ванне лежали два слизистых комочка, состоящих из полупрозрачных бусинок лягушачьей икры. Древнейший тест на беременность дал положительный результат. Лягушки беззаботно плавали возле своего будущего потомства.

У меня будет ребенок от БМ. Если мне позволят его родить… Какая жизнь его ждет? Он вырастет здесь? Во мне звучали два голоса. Один возмущенно роптал: растить ребенка взаперти? Без игр со сверстниками? Без настоящей жизни? А другой звучал по-матерински убедительно: «Что может быть лучше, чем растить ребенка в усадьбе? Без компьютерных игр, среди потрясающей природы? Под покровительством замечательного мужчины? Мне же тут хорошо. И ребенку будет замечательно. Теперь со мной рядом тот, кто не позволит мне поднимать даже пакет с продуктами, не говоря уж о носилках. На этот раз я защищена».

В моем дневнике выросла розовая гвоздика, символ материнства, которую я нарисовала с особым трепетом.

Флора. Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе

Мама умерла через несколько недель после нашей с Антоном свадьбы. Внезапно. То есть для меня совершенно неожиданно. Да, я знала, что она болела, знала, что диагноз серьезный. Но все равно не могла поверить, что ее не станет так скоро. Я не сомневалась – до рождения внука она точно дотянет. Мама столько энергии вкладывала в телефонные скандалы со мной и Антоном, что казалось, этого запала хватит еще на годы. Когда она позвонила из больницы и сказала, что ее увезли на скорой, я даже заподозрила, что это какой-то очередной виток развития «семейных отношений». Пообещала навестить, но так и не доехала за два дня, потому что гинеколог велел мне побольше лежать и поменьше ходить – из-за гипертонуса.

А на третий день мы с Антоном поехали забирать тело мамы из морга. Вдвоем, потому что папа тут же провалился в запой.

Маму вывезли на каталке, накрытую простыней. Санитар отбросил покров с ее лица и спросил:

– Она?