И хочется и колется

Сейчас бы и придавить её. Спросить: а в чём, собственно, дело? Почему она со мной так тогда? Но я не могу. Костя сопит в ухо. Что-то мне при сыне разборки всякие мелочные устраивать не хочется. Мы вообще-то развлекаться пришли, а не ругаться. К тому же, я, кажется, знаю, почему она тогда умчалась, как пугливый заяц. Но услышать вслух подтверждение своих мыслей я бы не отказался.

– У нас мороженое тает, – перевёл разговор на другое, – может, поедим спокойно?

– Ген, – вздыхает Лиля, – там уже квашня, наверное. Мы его дома, в холодильнике подморозим, а потом съедим. А то через пять минут будет не поедание мороженого, а бесплатный фильм «Три поросёнка».

Котя хрюкнул от восторга. Рассмеялся. Господи, как замечательно смеётся наш сын! Настоящее солнце, правда!

– Тогда ещё развлечений или домой?

– Домой, – потребовал ребёнок. – Я уже нагазвлекался, а могоженое хочу.

– Я тебе новое куплю, – пообещал, но воспитанный Лилькой сын покосился на пакет и покачал головой.

– Не нужно. Зачем добгу пгопадать? Мы и это съедим после холодильника.

И снова сжалась душа или сердце, или что там оно болит-то?.. Я все эти годы мог бы лелеять свою Лильку, пылинки с неё сдувать, а вместо этого она сражалась в одиночку, сына растила…

– Ладно, дома так дома. Джину угостим, Джона и Лолиту. Там на всех хватит. А не хватит – закажем. Вы меня подождите немного, ладно?

Я усадил их на лавочку, пакет рядом пристроил. А сам помчался на соседнюю аллею. Там цветы продавали.

– Вот! – протянул я Лиле букет тюльпанов. Розовые рюмочки – одна в одну. И листья сочно-зелёные. И то, как она захлопала ресницами и носик в бутоны опустила, заставило сердце моё биться от восторга.

– Спасибо, – подняла Лиля глаза, и столько в них эмоций, благодарности, что я поклялся мысленно: буду ей часто цветы дарить. И вообще. Пора к активным действиям. Моя жена. Я муж. А у неё три платья всего. И Костя у нас как нищий принц. Скоро Джина копнёт носом глубже – и разрушит весь мой план по завоеванию собственной жены.

– Поехали домой? – спрашиваю севшим от волнения голосом. А сам глаз от неё оторвать не могу. Красивая. Моя. В красном удивительном платье, что очень идёт ей. У Кости талант выбирать. Молодец.

– Поехали, поехали! – прыгает ребёнок. – А то ужин ского. Я пгоголодался! А ещё могоженое!

– Мы же недавно обедали! – включает строгую мамочку Лиля.

– Так это когда было? – невинно моргает Костя. – Я гастущий огганизм, мне нужно хорошо питаться!

Я рассмеялся. Получил локтём в бок. Ойкнул. Украдкой прижал к себе Лильку и поцеловал её в затылок. Почувствовал, как она замерла. Я получал неимоверное удовольствие от того, что находился рядом с ней и Костей. Кажется, это самое лучшее, что случилось со мной за последние пять лет. Никакие победы на выставках с этим сравниться не могут. И рядом не стояли. Да простит меня бог Мебели и прочих домашних аксессуаров!

Всю дорогу до дома я их веселил. Такой себе милый клоун Гена. Что-то рассказывал, упивался Костиным смехом, мягким светом Лилькиных глаз. У меня вообще настроение все планки пробило и устремилось ввысь.

Я генерировал план. На ходу передвигал «фишки» в собственной голове. Чувствовал себя всемогущим. Всё по плечу, нет такой проблемы, с которой бы я не справился.

Домой мы ввалились хохочущие и счастливые. Джина выехала на своей коляске в коридор и молча мерила нас подозрительным взглядом. Впрочем, она неизменно выглядела плохо и, кажется, я готов был тоже ей пару рецептов отсыпать. Что-то типа того, что смех продляет жизнь, а улыбка украшает даже статуи, но поостерёгся. Я ещё не забыл о деревянных инструментах и угрозе поговорить с моей женой. Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы она вмешивалась в наши и без того запутанные отношения.

Слишком поздно я вспомнил, что хотел навестить её доблестные пенаты и поинтересоваться, как долго будет идти ремонт и не надо ли чем помочь. У меня есть очень весомый аргумент, когда все сантехнические работы проводятся очень быстро и достаточно качественно.

Но так и быть, я сегодня добрый, вполне могу подождать и до завтра.

К сожалению, мои грандиозные планы и стратегии не то чтобы рухнули, но основательно пошатнулись. Для этого не нужно землетрясений и техногенных катастроф. Достаточно одного телефонного звонка.

Мы ужинали, когда телефон ожил. Настырно. Тревожно. Нет, это не предчувствие. Просто на мамин звонок у меня стояла особая мелодия.

Созванивались мы несколько раз в год. Я звонил ей, поздравляя с днём рождения, а она слала смс на все праздники и читала стихи собственного сочинения, когда я отсчитывал очередной прожитый год.

Сегодня никакого праздника не было, а поэтому я напрягся.

– Гена, сынок, выручай, – сказала мама слабым голосом. – Я попала в больницу, а Диме всего пятнадцать.

Мать всхлипнула. Я оторопел, лихорадочно вспоминая, кто у нас Дима.

– Ты же не откажешь мне, правда? Вы всё же братья.

Она говорила что-то ещё, но я плохо её понимал. Дима. Точно. Брат по матери. Я никогда его не видел, но знал, что он существует.