…И мы станем единым целым. Благодаря и вопреки. Так вот она какая – любовь!

Где-то к четырнадцати годам слово «отец» окончательно исчезло из мыслей Нэпэйшни. Во-первых, он стал мужчиной, убив на охоте своего первого буйвола. А мужчине не пристало переживать о таких пустяках, как то, что думают о тебе окружающие, пусть даже и твои собственные родители. Мама любила и уважала его, вождь не любил, но уважал, он это остро чувствовал, и этого было достаточно. Мысли о неподобающей мужчине внешности испарились без следа, поскольку были только в голове у него одного. Он это понял, заметив какой жадный интерес вызывает у противоположного пола вне зависимости от возраста и семейного положения. И начал этим беззастенчиво пользоваться. Это стало во-вторых. А в-третьих, стена к этому времени так выросла, что полностью скрыла за собой высокую фигуру отца.

Лишь однажды стена могла рухнуть.

Нэпэйшни потихонечку пробрался на свой лежак в хоган¹, вернувшись с очередного свидания, и невольно услышал разговор матери с отцом. Мать плакала, убиваясь, что она не может родить любимому больше детей (она несколько раз беременела, но неизменно теряла ребёнка на ранних сроках) и даже уговаривала его взять в качестве второй жены ту девушку, которую ему сегодня подарили в качестве невесты.

Подобные казусы уже не раз происходили. Влиятельному вождю часто преподносились дорогие подарки, среди которых оказывались и девушки. Иногда дарители предназначали их на роль рабынь (тогда ОхитекаКотахира оставлял их в племени осейджикау на правах, равных остальным его членов). Иногда с надеждой, что вождь возьмёт её в жёны, и тогда Охитека сердился, но разрешал остаться в любом из оставшихся одиннадцати племён их Союза, если она сама того хотела. Или отправлялась восвояси. Однажды подарили бледнолицую девушку. Её вождь отпустил и даже помог добраться до ближайшего поселения её соплеменников. Видимо, сегодня днём произошёл второй вариант, свидетелем которого Нэпэйшни не был, поскольку пропадал на свидании. Но его не интересовала судьба этой девушки, он весь превратился в слух, боясь пропустить ответ ОхитекаКотахира. Признается ли он, что это не мать виновата в том, что у них больше не будет детей? Что это он вымолил у духов её жизнь в обмен на их души?

ОхитекаКотахира долго молчал. А когда заговорил… Нет, он не говорил. Он, как будто, пел. Или читал какую-то молитву. Потрясённый Нэпэйшни запомнил только начало:

Волосы твои цвета темного мёда,

окутывают меня, как осенней порой

леса укрывают листьями землю …

Светлый лик твой мерцает,

затмевая луну на звездном небосклоне

в ясную зимнюю ночь…

Глаза твои подобны бескрайнему лугу,

покрытому молодой травой,

только что умытой первым весенним ливнем…²

И конец:

Когда увянут твои глаза

Цвета молодой травы,

Мы всё равно будем смотреть в одну сторону.

Когда ослабнут твои руки,

Я отдам тебе свои крылья,

Чтобы найти Млечный Путь вместе.

Когда остановится твоё сердце,

Тогда и моё сделает не больше одного удара.

Ты – моя душа! Ты – моё сердце!

Ещё бы не быть в потрясении! Отец говорил не часто и только по делу. Внешний облик его был суров и неприступен. А эта поэма, которую он сочинял всю жизнь, это чувствовалась сразу, выдавала в нём романтика. Нэпэйшни стало жалко отца. Пламя его любви к матери было столь велико, что даже издалека опалило молодого индейца своим жаром. И Нэпэйшни простил отца. А стена их отчуждения покрылась трещинами…

Но чего Нэпэйшни, уж, никак не мог предположить, так это того, что когда-нибудь и сам сможет почувствовать что-то подобное. До этой поездки, в которой он встретил Пэвети…

¹ – жилище индейцев, как правило, круглой формы. Стены и крыша выкладывались из дерева, а промежутки заполнялись землёй, снаружи обмазывались высушенной жёсткой глиной, смешанной с соломой. Такой же состав был и для изготовления кирпичей – калиши, из которых впоследствии строились уже дома. Калиши были дешевым, но прочным и долговечным строительным материалом

² – стихи из рассказа «И мы станем единым целым…» из сборника «Зелёные глаза»

2

В начале марта пришла весна. Точно по расписанию. Бурная, яростная. Дождь лил сверху упругими струями, смывая снег в реки, а когда из-за туч выглядывало солнышко, оно так пекло, что вся земля сплошь покрывалась многочисленными весёлыми ручейками. Нэпэйшни немного полегчало только после странного сна, ночного кошмара, в котором он то ли сам был ягуаром, то ли ягуар на него напал. Всё так вперемежку было в этом сне, что проснувшись, он не мог вспомнить точно. Но в чём он был уверен, так это в том, что Пэвети ушла из его жизни окончательно. Единственное, что примиряло его сердце с этой потерей, это то, что она была счастлива. Как это следовало из сна с ягуаром, Нэпэйшни понять не мог, но остро чувствовал.