…И мы станем единым целым. Благодаря и вопреки. Так вот она какая – любовь!

Лето прошло в трудах, тренировках и охоте. Осенью, после межплеменного праздника культа Солнца, делегация осейджикау, как всегда, вернулась в стойбище с новыми учениками из соседних дружественных племён, среди которых были мальчишки из племени куапо. От одного из них, Хоуохкэна, Нэпэйшни и услышал красивый рассказ, почти легенду, о чудесном возвращении Хотото и Пэвети после победного боя Хотото с ягуаром, шкуру которого они с Пэвети повесили над входом в свой вигвам. И ещё об одном чуде: превращении шамана ОхэнзиУонэгиска в духа-покровителя племени куапо.

3

Поздней осенью, когда зима уже начала заявлять о своих правах первым робким снежком, стойбище осейджикау было поднято по тревоге дозорными уханьем сипухи, условным сигналом, который означал нападение бледнолицых. Бледнолицые уже не раз пытались вытеснить индейцев с их земель, но пока Военному Союзу племён удавалось успешно отражать их атаки. Странность была в том, что обычно активность бледнолицые проявляли летом, когда большинство мужчин занимались охотой вдали от стойбищ, где тогда оставались менее защищённые женщины, старики и дети. Нападение зимой было впервые.

Небольшой отряд во главе с Сунаккахко выскочил для разведки, а ОхитекаКотахира остался руководить организацией обороны стойбища. Но тревога оказалось ложной. Вскоре разведчики вернулись и скинули около центрального костра большой свёрток. Судя по торчащим из него волосам, в свёртке находилась девушка – очередной подарок ОхитекаКотахира. А вот уж в качестве кого она ему предназначалась – невесты или рабыни, предстояло выяснить.

Сунаккахко спрыгнул с коня и, с усмешкой глядя на холодную маску, застывшую на лице Охитека, (вот, уж, будет новый повод для веселых подколок друга, когда они всемером опять соберутся вместе!) потянул за край свёртка. Под ноги вождя из свёртка выкатилась девушка.

Нэпэйшни застыл деревянным истуканом, не в силах оторвать взгляда от этого чуда. Девушка была абсолютно голой. Её белоснежная кожа светилась в темноте лунным мерцающим светом, а в длинных лохматых волосах плясал огонь костра, из-за чего они казались кроваво-красными. Такой же огонь полыхал в белках её глаз. Заворожённый её красотой, Нэпэйшни не видел направленного прямо на него дула пистолета, пляшущего в её дрожащих руках.

Дальнейшие события происходили молниеносно и почти одновременно. Девушка что-то выкрикнула дрожащим от страха голосом на незнакомом языке. Выстрел. Спина отца заслонила девушку от взгляда Нэпэйшни. Вскрикнула, стоящая чуть поодаль, Натта. Звук упавших тел и за спиной Нэпэйшни и перед ним.

Нэпэйшни обернулся и с облегчением увидел невредимую сестру. А когда выглянул из-за спины отца, девушку уже скрутил Сунаккахко и волок прочь от костра, как тряпичную куклу. Сердце Нэпэйшни чуть не лопнуло от страха за неё. Но в неверном свете зажжённых факелов он разглядел её растерянные глаза и успокоился. Кем бы она ни была – посланницей злых или добрых духов, Нэпэйшни было всё равно. Он полюбил её всей душой в первую же секунду, сразу и на всю жизнь.

Для остальных членов племени осейджикау девушка однозначно была врагом, покусившемся на жизнь сына вождя их племени. Её дальнейшую судьбу решит Совет племени, а пока надо было разобраться с Хоуохкэном, мужественно заслонившим собой Натта. Его реакция была такой же молниеносной, как и реакция ОхитекаКотахира, спасшего сына.

Над окровавленным телом Хоуохкэна, распростёршимся на земле, уже хлопотали Найра и Натта, и ОхитекаКотахира подал знак соплеменником расходиться. Обнял застывшую фигуру сына, мягко взял за плечи и отвёл в хоган.

Постепенно всё успокоилось, и стойбище погрузилось в сон. Не спали только несколько человек. ОхитекаКотахира не мог заснуть не только от мыслей, что сегодня мог потерять сына или дочь, но и потому что рядом не было его любимой жены, с которой он привык засыпать каждую ночь и просыпаться каждое утро.

Найра в это время пыталась остановить кровотечение из раны Хоуохкэна. После извлечения пули сердце выбрасывало порции крови в ритме своей пульсации. Как вообще мальчишка оставался живым с таким ранением, было не понятно. Найра, как опытная знахарка, понимала, что он вряд ли доживёт до утра, но она не оставляла попыток помочь ему. Хоуохкэн спас сегодня её дочь, любимую Натта, и у Найра болело за него сердце, как за собственного сына, которого она тоже, между прочим, могла потерять, если бы не реакция мужа.

Найра стянула края раны Хоуохкэна с помощью иглы дикобраза и волос Натта, а потом попросила дочь положить свои ладони вокруг раны на его грудь, пока готовила отвар с ядом кураре. Разомкнула губы Хоуохкэна обсидиановым ножом и влила в него целительную смесь по капле. Когда Найра хотела сменить Натта у тела мальчишки, та не уступила. Тогда Найра накрыла руки дочери своими руками и стала просить духов ниспослать мальчику силы справиться с ранением.