…И мы станем единым целым. Благодаря и вопреки. Так вот она какая – любовь!

Исчезновение жертвы обнаружилось только утром, когда и костёр, и Куидель были готовы для проведения ритуала. Это исчезновение связали с отсутствием Непейшни только днём, когда один из дозорных, сменившихся после смены, доложил вождю, что двое мужчин проследовали мимо него в восточном направлении беспрепятственно, подав правильный условный сигнал. До этой информации исчезновение жертвы приписывали духам, поскольку раненый, вдруг, почувствовал себя гораздо лучше, перестал метаться, его прежде мертвенно-бледное лицо приобрело естественный коричневый оттенок. Шаман не спешил никого ни в чём переубеждать. Уселся перед своим хоганом и молча курил трубку.

Догонять беглецов было бессмысленно – слишком много прошло времени, а их следы были надёжно скрыты под покровом первого снега, шедшего всю ночь. Тем не менее, ОхитекаКотахира разослал гонцов по всем направлениям в дружественные племена, граничащие с племенем осейджикау. Гонцы вернулись через несколько дней, но ни в одном из племён беглецы не появлялись, ничего и никого подозрительного никто не видел. Нэпэйшни и бледнолицая пленница как в воду канули…

Нэпэйшни и Дори передвигались только по ночам, пока не минули земли, на которых располагались племена из Союза двенадцати. От дозора родного племени в первую ночь бегства Нэпэйшни не скрывался, всё равно утром вскроется правда. А вот все последующие ночи был настороже. Он, как сын вождя и главы Военного Совета Союза двенадцати дружественных племён, был прекрасно осведомлён о системе дозорных, их расположении и условленных сигналах. И также прекрасно знал, как их обойти стороной. А едва светало, останавливался в лесу, делал из веток шалаш, нагребал на ветки снег, разводил небольшой костерок, на котором грел воду, и они с Анпэйту разжёвывали вяленую оленину. А потом, обнявшись, забывались коротким сном.

Дори уже потеряла счёт дням. Каждую ночь ей казалось, что она больше не выдержит, не сможет сделать больше ни шагу. Да и зачем? Так уютно и спокойно было в кольце рук этого странного индейца, спасшего ей жизнь, так тепло и надёжно, что ей хотелось остаться в их очередном импровизированном сугробе и заснуть вечным сном. Но каждый раз её будили, терпеливо в чём-то убеждали, ласково заглядывая через глаза в самое сердце, и она покорно шла дальше.

Нэпэйшни видел, как таяли силы любимой. Даже ему, закалённому охотнику и воину, было тяжело, что уж говорить о нежной девушке из другого мира. Но он знал, что, если они ещё немного потерпят, всего две ночи пути, границы союза закончатся, и тогда они смогут передвигаться более открыто, днём. Кроме того, вскоре должно стать теплее, поскольку Нэпэйшни выбрал путь на юг. Об этом он каждый вечер и рассказывал любимой, уговаривая встать и продолжить путь. Она его явно не понимала, но подчинялась его мягкой силе.

Дори, действительно, не понимала ни слова из того, что говорил этот красивый мужчина, индеец с зелёными глазами, и постепенно в ней зрела мысль о том, что надо бы обучиться языку друг друга. И начала воплощать эту идею в жизнь, когда они, наконец, вошли в обычный график – спали по ночам, шли днём.

Странно, физически Дори было тяжело как никогда в жизни, но и никогда в жизни она ещё не была так счастлива! Она чувствовала такую уверенность в завтрашнем дне, такое спокойствие и надёжность, как будто она – жена богача и живёт во дворце, а не сбивает ноги, идя уже который день за странным индейцем. А куда – похоже, не знает не только она, но и он тоже. Но ей было всё равно. В первый раз в жизни Дори поняла, что такое – быть за мужем. Непейшни (она уже знала, как зовут его и согласилась зваться смешным именем Анпэйту, хотя так и не поняла, что оно означает, как он не пытался ей это растолковать) так заботился о ней: добывал еду, разводил костер, готовил пищу, находил место для ночлега, согревал своим телом, оберегал в пути…

Было только одно «но», отделяющее их от полноценных супругов – они ещё ни разу не занимались сексом. Дори прекрасно видела, как реагирует его тело на её прикосновения, да, что там – прикосновения, даже на взгляд. Уж ей ли, познавшей к своим пятнадцати годам не один десяток мужчин, не разбираться в этом! Но единственное, что позволял себе Нэпэйшни, это вести её за собой, держа крепко за руку.