…И мы станем единым целым. Благодаря и вопреки. Так вот она какая – любовь!

Действительность превзошла ожидания Дори. И хозяйка – матушка Камилла⁹, и девочки встретили новенькую благосклонно. Хозяйка была из первой волны переселенцев в Новый Свет из Франции. Потеряла на приисках мужа, а потом и обеих дочерей от цинги. Так что горя хлебнула по самую макушку, многое повидала и испытала, но, в итоге, выкарабкалась, перебралась южнее, из французских колоний в английские, и здесь прижилась, прилепившись к вдовцу Атаназу¹⁰, хозяину таверны «Китти», названной так в честь почившей жены. Сначала Камилла работала в таверне помощницей, потом стала любовницей, затем женой. Любви особой между супругами не было, но зато, и это было важнее, было взаимоуважение. Оба были одиноки, биты жизнью, потеряли всех своих родных, а ещё оба были французами, что немало способствовало их быстрому сближению. После смерти Атаназа, вопреки своему жизнеутверждающему имени рано умершему, Камилла, решив не связываться с его вечным конкурентом – Купером, что, в условиях её твёрдого решения больше не выходить замуж и, соответственно, оставаться без мужской защиты, было очень опасно, преобразовала таверну в публичный дом, скромно названный салоном и добавив лишь одну букву в его название. Так из таверны «Китти» получился салон «У Китти» а из Камиллы – матушка Камилла.

Девочек своих матушка Камилла старалась в обиду не давать. Строго следила за их здоровьем. Деньгами не обижала, забирая себе с выручки только 50% плюс расходы на питание и одежду. Девочек подбирала красивых, но не злобливых. Стерв, даже если они нечаянно попадались, быстро выгоняла. Рыжая, со смешными веснушками на щеках, голубоглазая Дори пришлась ей по сердцу не только по внешности, но и по характеру. Да и доход хозяйке с такой нетипичной внешностью сулила немалый.

И девочки приняли новенькую с открытым сердцем. Среди них тоже были наивные когда-то дурочки с похожей на Дори историей. А работы – что ж, её на всех хватит, даже с избытком. Так что они быстро просветили Дори и как предохраняться от беременности, и как обращаться с разными типами мужчин. И приёмчикам разным научили. И по поводу видов секса рассказали.

Дори, воспитанной в семье священника, дико было слышать про то, что любовью можно заниматься не только в…, ну, в смысле, естественным образом, но ещё и, оказывается, и в попку, и в рот. Бр-р-р! Но, что поделаешь, в каждой профессии есть свои плюсы и минусы. Дори казалось, что плюсов больше. У неё даже в отчем доме не было такой красивой спальни, как в салоне матушки Камиллы! А кружевные трусики и лифчик? А полупрозрачный пеньюар с воротником из мягкого пуха? А капроновые чулки на поясе с длинными резинками? А изящные туфельки на высоком звонком каблучке? А все эти помады, румяна, белила, карандаши?… За всё это богатство, конечно, придётся платить, отчисляя процент из своих заработков, но Дори это не страшило, она уже давно в таком режиме жила: долг – расплата, долг – расплата.

Открыли девочки глаза Дори и на Гэлла. Только она им не поверила. Сначала не поверила. И покорно отдавала ему все заработанные деньги – всё в семью, всё для их будущего. И радовалась каждому его приходу, хотя денег за свой визит он не платил (вот ещё! Он же муж, имеет все права на тело жены!), и Дори приходилось залезать в долги перед хозяйкой, чтобы оплатить его визит к ней. А ещё Гэлл неизменно бил Дори перед уходом, так, на всякий случай, чтобы помнила, кто в доме хозяин, не расслаблялась.

Чаша терпения Дори переполнилась, когда Гэлл стал приходить не один, а со своими дружками-сослуживцами, каждый раз разными. Мало того, что они постоянно были выпившими. Мало того, что они делали ей больно, налетая на неё одновременно и тыкаясь во все её дырочки. Так ещё и деньги с них Гэлл собирал сам, Дори даже матушке Камилле было нечего отдавать. Так что долги её росли, и ни о каких накоплениях и речи быть не могло! Вот тогда у Дори упала пелена с глаз. Она со всей очевидностью осознала ужас своего положения. И решила сопротивляться.

В очередной приход Гэлла с двумя сотоварищами, она решительно указала им на дверь. Гэлл так разозлился! Он повалил её на пол и начал избивать ногами, а чтобы к ней никто не пришёл на помощь, порвал её красивенький пеньюр и вставил в рот вместо кляпа. Потом они втроём насиловали её, пока у них не кончились силы. Но и тут они не ушли. Гэлл сдёрнул с кровати покрывало и со словами: «Значит с нами, героями, защитниками Америки, тебе, видишь ли, не хочется! Тебе, видимо, красножопые милее! Так и катись к ним! Доставим в лучшем виде! Им твоя грива о-о-очень понравится! Знатный скальп они с тебя снимут!», закатал в него Дори.

Насильники и так весь вечер что-то выкрикивали об индейцах, но тогда Дори было не до их слов, она судорожно пыталась уклониться от ударов или старалась расслабиться, чтобы было не так больно её попке.