И на дерзкий побег

Снимаю шапку с телогрейкой, вешаю у входа. Пахнущая духами хозяйка приглашает к столу. Усаживаемся

— Ну, за всё хорошее, — наливает по стакану водки.

Выпиваем, закусываем, после ещё. Чувствую, забирает. Лейтенантша на глазах хорошеет. Там, где надо, поднимается.

— Как? Готов? — обнимает за шею. Целуемся взасос. Раздеваемся и в койку.

В этом месте Шаман прекратил рассказ и начал сворачивать цигарку. Не спеша прикурив, зачмокал губами.

— Давай, Паша, не томи, — пихнул в бок танкист. — Что дальше?

— Что-что, драл её всю ночь. Откуда что и взялось, — пыхнул дымом.

— Ай, молодца, — умилился Василий, качая головой. Остальные загоготали.

— Так. А дальше? — спросил кто-то из соседей.

— Дальше больше, — глубоко затянулся. — Жизнь, как говорят, пошла в гору. Днем ударно пашу в бойлерной, ночью кувыркаюсь с Валентиной. Ряшку наел во! — показал руками. — Но, как говорят бродяги, «недолго музыка играла, недолго фраер танцевал».

Топаю как-то очередной раз к начальнице, из темноты возникают несколько баб.

— Слышь, обожди, — говорит одна. — Базар есть.

Окружили и к горлу бритву.

— Пошли с нами. Дёрнешься, зарежем.

Что делать? Пошёл. С них станется. Гляжу, ведут к дальнему бараку, где жили воровайки. Человек пять. Заходим, ведут в свой отсек, угощают самогоном. Дёргаю кружку, закусываю салом, утираю рукавом губы.

— Что дальше?

А старшая подмигивает:

— Теперь будешь нас трахать. Если нет, останешься без яиц, — и кивает на топчан: — Разблокайся[73].

Да, думаю, попал. Эти стервы, если обещают, сделают. Раздеваюсь, начинаем махаться. После третьей чувствую, трандец. Силы на исходе. И тут пришло спасение. В отсек вломилась охрана во главе с начальницей. Отходили вороваек прикладами и в шизняк, а меня освободили. Тем всё и кончилось.

— И долго ты там ещё припухал? — улыбаясь, спросил Лосев.

— Три месяца. Потом медкомиссия признала здоровым и лафа кончилась. Снова вернули на рудники. Давать стране золото.

— Интересно, а как его добывают? — спросил сосед напротив, молодой парень со шрамом через всё лицо.

— Как-как… Кайлом, — хмыкнул рассказчик. — Лежишь в забое и долбишь пласт, напарник швыряет в штрек породу лопатой. Оттуда её катят тачками по настилу на гора. Загружают в бутару[74] и промывают. Добыча только летом, когда тает вечная мерзлота, в забое постоянно вода и сырость. Рабочий день до четырнадцати часов, за него надо дать норму.

— И как? Давали?

— По-разному. Если нет, пайку уменьшали наполовину. Два-три месяца и вперёд ногами.

— Да, — переглянулись слушатели. — Лучше туда не попадать.

— А это уж как получится, — чуть помолчал Шаман. — Спрашивать никто не будет.

Глава 6 Магадан. Лагерь «АЗ-18»