И нет тебя дороже

Вероника уехала не попрощавшись. Ускользнула рано утром, даже не заглянув в комнату матери. Вообще, все это произошло так стремительно, что Людмила и опомниться не успела. Лишь за два дня до отъезда за ужином дочь сообщила, что ее пригласили в какое-то турне по Италии. Людмила опешила.

— Какая Италия?! А как же конкурс?

Вероника нахмурилась:

— Я же говорила, с конкурсом у меня не получилось.

— А учеба? — Людмила все еще не могла поверить, что Вероника действительно едет в какое-то турне посреди учебного года. Накануне сессии!

— Буду сдавать экзамены в индивидуальном порядке, — сказала Вероника. — Сразу как только вернусь. Мне в деканате разрешили.

— А меня ты спросила?

— С какой стати? — Вероника дернула плечом.

— С той самой, что ты живешь в моем доме! — сорвалась Людмила. — И я плачу за твою учебу!

— Вот я и еду, чтобы заработать денег и освободить тебя от лишних расходов, — ледяным тоном ответила Вероника. — Вопрос решен, мне уже купили билет.

— Билет? Кто купил тебе билет? — Это было очень подозрительно. Кто-то купил ей билет! Откуда такая щедрость? Почему?

— Я отдам им эти деньги, как только заработаю.

— Влезать в долги! А если не заработаешь? Где гарантии, что это не какая-нибудь афера? Что вас не оставят там в аэропорту.

— Что ты такое говоришь? — Вероника смотрела на мать злыми глазами. — Они несколько раз в год ездят в эту Италию выступать, еще ни с кем ничего не случалось!

— Отправляться неизвестно куда, неизвестно с кем! — почти крикнула в сердцах Людмила Ивановна. — Это большая глупость, о которой ты очень пожалеешь. Позвони им, пока не поздно, скажи, что ты не едешь.

Ни сказав больше ни слова, Вероника поднялась из-за стола и ушла в свою комнату.

В субботу Людмила проснулась рано. Поспишь здесь, когда Вероника бегает по квартире — то на кухню, то в ванную! Возится в своей комнате. С чего это она проснулась ни свет ни заря? Обычно пушкой по утрам не разбудишь.

И только когда щелкнул замок входной двери, до нее вдруг дошло — да она же уехала! Ну конечно! Уехала, наплевав на все возражения матери. Людмила быстро поднялась и прошла в комнату дочери — на территорию Вероники. Она не ошиблась. Так и есть. Уехала. Кое-как заправленная постель, в шкафу кавардак, тут и там пустые плечики. И чемодана нет, который стоял на шкафу. Она села на кровать Вероники. Уехала.

Но разве в глубине души она, Людмила, не желала этого? Разве не хотела поскорее разъехаться с дочерью? Она устала от ее вечных проблем. От ее затаенной и необъяснимой враждебности. Вот именно — необъяснимой. Разве мало Людмила Ивановна сделала для Вероники? Дочь даже не представляет, что именно она для нее сделала… Разве когда-нибудь обижала? Работала, работала, работала с утра до ночи, чтобы у Вероники было все, что и у других. Покупала ей дорогие вещи, когда та была маленькой, оплачивала продленку и кружки, чтобы дочь не болталась по улицам. Но никогда, ни разу в ответ за свои заботы спасибо не услышала. Откуда такая неблагодарность? В какой-то степени утешало, что не только у нее такие проблемы. На работе Людмила Ивановна часто слышала, как другие матери тоже жаловались на то, что дети растут, становятся непослушными, отбиваются от рук. Становятся взрослыми. Значит, и Вероника выросла. Вот и пусть живет своей взрослой жизнью, живет, как хочет, — только не на глазах у Людмилы.