И ни на одно мгновение дольше

– Это что? Прелюдия? Не самая оригинальная, конечно, но уже что-то. Наверное, и поцелуи уже не за горами?

– А тебе это можно уже?

– Нужно, – Дина с усмешкой посмотрела ему в глаза. – А то у меня скоро прыщи пойдут от длительного воздержания. Я привыкла, что мальчики первые начинают. Но если тебя ждать, то так в девках и останешься. Даже живот заболел – так целоваться хочется.

– Что ты такое говоришь?

Дина не ответила. Она притянула его за шею к себе и страстно, но неумело поцеловала в губы.

– Сейчас ребята вернутся… – пробормотал Рома.

– Тогда пойдем отсюда, – девушка решительно встала. – Вон стог на лугу. Всегда мечтала провести на таком ночь, – она посмотрела на окончательно смутившегося кавалера. – Ты так и будешь сидеть, ресницами хлопать? Пошли, пока я не подумала, что тебя девушки не интересуют.

Рома встал и, прижав Дину к себе, несколько раз осторожно поцеловал ее глаза, шею, еще стесняясь целовать по-настоящему. Но она опять, почти повиснув на нем, сама неуклюже прижала свои губы к его, толком не понимая, что надо делать дальше.

Он чуть согнулся и поднял ее на руки. До стога было метров сто. Всю дорогу она молчала, испугавшись своей смелости. Они подошли к длинному зароду, который заманивал к себе запахом свежего сена. Роман опустил ее на землю и подставил ладони, чтобы она могла наступить на них и запрыгнуть на самый верх. Через секунду она уже была там.

– А ты как же? – прошептала Дина, глядя на него сверху.

Рома поднял две длинные крепкие жерди, лежащие рядом, воткнул их в землю и, прижав к плотно уложенному сену, по ним забрался к Дине.

Теперь его уже было не остановить. Какое-то мгновение, когда он стягивал с неё кофту и джинсы, девушка даже пыталась сопротивляться, но удержать Рому было уже невозможно. Она словно исчезла в его руках. Их тела растворились друг в друге. Рассудок, помутившийся от страсти хмельного запаха сена и отброшенных запретов, уже не контролировал происходящие, а лишь требовал новых, еще более сильных наслаждений. В какой-то момент Дина подумала, почему сухое сено такое мягкое и не колется, но влечение захлестнуло и заставило забыть все на свете. Ей казалось, что она летит с этого стога, но не вниз на твердую землю, а к звездам, которые уже загорелись в темном небе.

– Тогда у меня безумно кружилась голова и я думала, что я мчусь куда-то в сторону Млечного пути, – тихо сказала Дина и отошла от окна. – Наверное, когда мы купались в реке в нас кто-нибудь вселился. Говорят же, что после Ильина дня в воду заходить нельзя. Там русалки и водяные.

Даже сейчас вспоминая, она ощутила нахлынувшее на нее тогда чувство необыкновенной легкости.

– Значит, ты помнишь, – обрадовался Роман. – А я, действительно, испугался, что забыла

– Ты по-прежнему всему веришь, – Дина увидела стеллаж у стены заставленный глиняными поделками. – Это что у тебя? – удивленно спросила она.

– Это я себе хобби придумал, – смущенно ответил Роман. – Делаю глиняные игрушки.

Дина взяла в руки медведя в голубой косоворотке и в широкополой шляпе. На полке стояли лисы в длинных белых платьях и красных косынках на голове, веселые мужички с широкими бородами и гармошками в руках, женщины с коромыслами, ежи, коровы и другие зверушки.

– Не могу представить кисточку в твоих пальцах. Тебе ими подковы гнуть… – она поставила медведя обратно. – Когда ты все успеваешь?

– Я не пользуюсь интернетом, не смотрю телевизор, – Роман поправил стоящую на видном месте статуэтку – двух целующихся влюбленных, спрятавшихся под широким зонтом и нежно прижавшихся друг к другу. – У меня много свободного времени. И все это время я думаю, почему ты убежала.

Дина вернулась к окну.

– Мне сейчас кажется, что после ночи на том стоге сена мы практически не расставались.

– Так все и было. Я не мог ни минуты без тебя.

– Я знаю, – она повернулась к Роману. – Тогда я еще сама не понимала, почему это меня пугает.

– А сейчас?

– Сейчас я хочу вернуться на тот стог…

– Ты как была взбалмошной маньячкой, так и осталась. Идем. Тут недалеко.

– Боюсь, я до него не дотерплю, – она прижалась к нему и, уткнувшись лицом ему в грудь, прошептала: – На куклы у тебя время нашлось, а кровать смастерить не смог.

– Сгонять за сеном?

– Думаю, как-нибудь обойдемся…

*****

«…во главу угла мы должны ставить улучшения положения масс. Обеспечить значительный подъем материального и культурного уровня жизни нашего народа…»

– Ничего не меняется, – отвел взгляд от телевизора Герман Борисович. – Помню, мы еще в институте что-то подобное конспектировали. Больше тридцати лет прошло, а все никак не обеспечат.

– Чтобы кому-то дать, надо у кого-нибудь забрать, – заметил его собеседник – начальник полиции Василий Вениаминович. – А забрать можно только у тех, у кого что-то есть, – он рассмеялся. – У меня, например. А буду естественно против.

«…был указан и путь к такому подъему – решительное повышение эффективности производства и значит рост производительности труда…»