И ни на одно мгновение дольше

– Не знаю, Миша. Тебе везде враги мерещатся, – возразил его светловолосый брат-близнец, осторожно переворачивая большой вилкой, сделанной из ветки, жарящуюся на сковородке рыбу. – Я целыми днями по Москве гулял, а москвичей вообще не видел. Сплошная Азия. А работы и здесь полно. У нас, реставраторов, на десять лет вперед заказы расписаны. Храмы деревянные из руин поднимаем. Иконы и небеса пишем, алтари по старым чертежам восстанавливаем.

Хотя они и были близнецами, но сразу бросалось в глаза насколько они разные. Один – резкий и злой, а другой – спокойный, улыбающийся так загадочно, будто знает что-то важное, но рассказывать об этом никому не хочет.

– У вас заказов полно, потому что ваша контора принадлежит сыну губернатора. И он через нее госзаказы осваивает, – раздраженно ответил Михаил и нетерпеливо отломил хвостик от еще не прожаренной, но очень вкусно пахнущей рыбы.

– Да хоть бы и так. Зато мы только за это лето две деревянные церкви восстановили. Такая красота получилась… Поэтому мне совершенно неважно, кто там что украл. Это не мое дело. Каждый пусть сам за свои грехи отвечает – не мне их судить. А Москва, да… как другая страна.

– В этом ты прав, – поддержала его Дина. – Будто за границу приезжаешь.

– Только нам в этой стране места нет, – рассмеялась подруга незадачливого парикмахера. – Да и не очень-то и хотелось. Мне, что Москва, что наша деревня. Лишь бы мужик хороший достался. Только где его найти? Хорошего. Одни маломерки кругом. Скорострелки, хлюпики и слизняки. Не знаешь, что с ними делать. То ли нянчиться и подгузники менять, то ли трахаться.

– А я с детства мечтаю пожить в Москве, – вздохнув, созналась Дина, – по утрам смотреть на кремлевские башни. Откуда-нибудь с высоты. Например, из окна пентхауса, где-нибудь в Москва-Сити.

– И на что бы ты пошла ради осуществления своей мечты? – как бы невзначай спросил Роман, подбросив в костер пару сухих веток.

– Да, наверное, на все. Даже душу дьяволу могу за это продать, – ответила Дина, но потом, посмотрев на ставшие серьезными лица ребят вокруг костра, рассмеялась. – Да шучу я. Но попробовать надо, а вдруг понравится.

– А вы в курсе, что сегодня праздник? Яблочный спас, – напомнила девушка с большой грудью. – Преображение. Говорят, что закат надо провожать в поле у реки.

– А что еще на яблочный спас делают? – спросила Дина. – Венки плетут?

– Нет, венки это на Ивана Купала, – ответила девушка.

– Яблоки едят, – усмехнувшись, сказал Винт.

– Яблоки – это так… язычество. А празднуется Преображение Господне, – произнес реставратор. – Иисус с горы спустился.

– Ну и в чем прикол? – недоуменно спросил его брат.

– В том, что он мог остаться на горе с хорошими друзьями. А вместо этого пошел к нам, дуракам, зная о неминуемых крестных муках, о том, что люди распнут его на кресте.

– Зачем же тогда пошел? – недоуменно пожал плечами Винт.

– Потому что Бог.

– Если ты Бог, то мог бы без креста обойтись, – уже доедая рыбу прямо со сковородки, произнес Михаил. – Я бы точно нашел, чем заняться, если бы был богом.

– Ну и чем? – спросила Дина.

– Чем-чем… Денег бы себе намыл побольше и в Москву уехал – девок искать… Здесь в деревне никакого выбора.

– Тебе же не нравится в Москве…

– Это без денег не нравится, а с деньгами там самое оно.

– Я вас, братьев, еще с первого класса помню, – сказала Дина. – Вы и тогда разные были. Ты, Миша, вечно чумазый бегал и вечно с соплями. Но очень был обидчивый и злопамятный. Наговаривал на всех. За что и получал. Так вот, уже тогда было ясно, что из тебя получится.

Все замолчали, почувствовав неловкость.

– Что загадано – то надумано. Что надумано – то сбудется. Что сбудется – не минуется, – пропела звонким голосом подруга Винта. – Все давно предрешено. Только мы про это не знаем.

– Зато мы знаем, где купить водки, – громко сказал Миша. Он отошел от костра к реке помыть руки, делая вид, что ему наплевать на слова Дины, прекрасно понимая, что грубить ей при Романе опасно. – Кто хочет, пусть здесь закатом любуется, а я ближе к магазину.

– За праздник, конечно, нужно выпить, – поддержал его брат-реставратор и через пару минут влюбленные остались у костра одни.

Оставшись наедине, они не знали о чем говорить. За рекой, напротив них, солнце опустилось за деревья, и лес на противоположном берегу сразу потемнел. Только на верхушках высоких сосен, поднимающихся выше остальных деревьев, еще играли золотые лучи. Сразу стало холодно. Костер грел только лицо, а спина ощущала влажный холодный ветерок, напоминающий, что скоро осень.

– Ты не замерзла? – спросил Рома. – Тебе, наверное, домой пора? Анастасия Владимировна ищет уже…

– А ты еще долго собираешься со мной как с ребенком общаться? – поморщившись, произнесла Яна. – Или мы уже перейдем к следующей стадии отношений?

– Это какой?

– Той, где целуются.

Рома посмотрел на девушку. В ее глазах сверкали отблески костра, пухлые вздернутые вверх чуть открытые губы обещали пленительные поцелуи. Он осторожно приобнял её за плечи.

– Двигайся ко мне – будет теплее, – сказал он и не узнал свой сразу осевший голос.