И ни на одно мгновение дольше

– Сначала большие деньги пообещали, – продолжил Андрей, – потом пугать начали. А когда на меня давят, я наоборот упираюсь еще больше. Я опять отказал. Через неделю, как они и предупреждали, все мои контракты были аннулированы. Показательно наказали, чтобы другим неповадно было. Я плюнул на все, собрал сумку и сюда. Думал, на недельку-две. А здесь понял, что повезло мне. Вся эта эстрада от привокзального кабака и публичного дома ничем не отличается – кто платит, тот командует. Угробил бы я там свою жизнь. Стал бы такой же проституткой с начесом, только эстрадной. Отвел бог от краю, – Андрей несколько раз быстро и привычно перекрестился. – А те двое, кстати, теперь важные люди. Я уверен, что страной управляют не президенты и министры, а вот эти… шерочки-машерочки.

– У нас в науке то же самое. Чьи-то дети, внуки, чьи-то любовники и любовницы. Все раздербанили. Выжженное поле.

– Теперь твоя очередь рассказывать, – напомнил Андрей, наполняя очередной стаканчик.

– Да у меня все очень похоже, – Павел, смутившись, снял кепку и пригладил волосы. – Только я далеко не уезжал – спрятался в скорлупу по месту жительства. Наверное, спился бы… Но появился смысл – наткнулся на одну теорию, и зацепило так сильно, что тридцать лет искал доказательства.

– А в чем идея?

– Если коротко… – историк встал из-за стола со стаканом в руке и огляделся вокруг. – Здесь на этой горе началась русская цивилизация! – громко и торжественно произнес он.

– Для такого заявления действительно нужны серьезные доказательства, – покачав головой, заметил Андрей.

– Да я, собственно, и не хочу ничего доказывать. Кому? Мне докторская не нужна. Должность тоже. Для меня важно самому понять, как все произошло, – Павел Петрович выпил, высоко подняв подбородок. Аккуратно поставив стаканчик на стол, он что-то неразборчиво пробормотал и задумчиво добавил: – Но есть одно важное и очень печальное пояснение…

– Нашими предками были не мифические гипербореи, а салтыковские головотяпы? – с улыбкой спросил Андрей.

– Не могу понять, – Павел присел обратно за стол и, не замечая иронии, продолжил: – Как так получилось, что Россия, рожденная свободной, в какой-то момент своей истории стала зависимым колониальным государством. Антирусским, точнее, антинародным. К сожалению, это неоспоримый факт, который многое объясняет. И трехсотлетнее рабство крепостного права, и бессмысленные войны, и плохое образование, даже не позволяющее людям все это осознать. Это трагедия: в своей же стране народ был лишь тягловым скотом и пушечным мясом.

– Смело! – удивленно воскликнул Андрей. – За такие мысли выстроится очередь из желающих тебя на куски разорвать. И патриоты из народа, и власть, которой совсем не нужно, чтобы ты людям глаза открывал на реальную историю. Ведь, по сути, и сейчас ничего не изменилось.

– Могут, конечно, но что поделаешь, – согласился Павел, – человеку с детства закладывают программы, которые трудно потом из головы выковырять.

– Точно, точно. Я об этом здесь на горе часто думал. Про программы и про патриотизм. Может, как раз потому, что место здесь такое…

– И что надумал? Не поделишься?

– Запросто. Только вот выпью еще.

Андрей достал из рюкзака нож и порезал мясо. Павел сильно проголодался на свежем воздухе. Хорошо прожаренные сочные куски даже холодного мяса разожгли аппетит до предела, но начать есть в одиночку было неудобно. А музыкант, видимо, был сыт и так увлекся разговором, что довольствовался луком и хлебом, который он отламывал маленькими кусочками от большой, вкусно пахнущей буханки.

– Патриотизм – это естественное следствие эволюции, – разжевывая ломтик нарезанного мяса, начал Андрей. – Результат непрерывной борьбы за выживание. В этом соревновании всегда есть те, кому не повезло. Те, кто проиграл. Раньше эти люди просто умирали от голода, даже не дожив до возраста, когда можно размножаться. Но в наше гуманное время выживают почти все. И даже находят полового партнера. Но не того, которого бы хотелось. Вот с этого и начинаются проблемы. Без любви до импотенции один шаг. А дальше прямая дорога в завистливые неудачники и подкаблучники.

– Это понятно. Очень мне знакомо, – вспомнив свою семейную жизнь, горько усмехнулся Павел. – Но при чем здесь патриотизм?

– Если в человеке завелась зависть, то она рано или поздно разъест весь организм, – твердо произнес Андрей. – К тому же неудачник всегда труслив. А свою трусость прикрывает показной агрессивностью.

– Все равно не понимаю.

Павел наконец-то добрался до мяса и, выбрав кусочек попрожаристее, налил себе стаканчик. Держа его в руке, с нетерпением ждал разъяснения музыканта.

– Дело в том, что этой завистью и агрессией легко можно управлять. Пара патриотических фильмов, пара ура-песен, пара телеведущих в вечернем эфире, – он громко хлопнул в ладоши, – и горе-патриот создан.

 Андрей рассмеялся от своих слов, словно рассказывал что-то очень смешное.