И оживут слова, часть III

— Ты что? — благоговейно прошептал мелкий и уцепился за запястье Алвара. Огонь тут же смирился и стал затухать, успокаивая ярость, зато душу затопил не свой страх. — Это ты, да? — глаза у мелкого были в пол-лица. — Да тебя же за это…

В этом он был прав. Алвар понимал, что наказания не избежать.

— Дуй отсюда, — приказал он.

— Нет, я с тобой! — выпалил мелкий и еще сильнее сжал его запястье.

— Уходи, говорю, — рассердился Алвар, отцепляя от себя пальцы Альгара. — Рубаху бери и беги нижней тропкой.

— Я не оставлю… — начал было мелкий.

— Альгар! — в душе Алвар был абсолютно спокоен, но мелкому об этом знать было необязательно: Алвар давно научился прятать от него большую часть себя, понимая, что к тому точно так же летят его страхи и тревоги, хоть и не говорили они о том никогда. — Ты меня злишь. Прямо сейчас. Беги, пока я еще чего не спалил.

— Я скажу, что это из-за меня, — начал Альгар, натягивая рубаху и путаясь пальцами в шнуровке у горла.

— И тогда нам не позволят и близко друг другу подойти. Сам знаешь.

Алвар успел рассказать хванцу, как в былые годы все вокруг полыхало, стоило ему чуть рассердиться. Мелкий угрозы испугался. Бросился бежать по тропке, спотыкаясь и оглядываясь, а Алвару снова хотелось улыбаться, что он и сделал. Таким его и нашел на берегу брат Ансгар: он стоял, раскинув руки в стороны, с дурацкой улыбкой в пол-лица на фоне дымящихся вдали останков боевых лодий.

Сказать, что ему за это всыпали,? значит не сказать ничего. Так сильно Алвару еще не доставалось. Умом он понимал, что брат Сумиран прав, Алвар сильно его подвел, но все одно было обидно, что там, где можно было устыдить словом, ему всыпали плетей, как младшему ученику.

На другой день спина болела так, будто на ней плясали огоньки сотни свечей. Алвар лежал на животе в своей келье и думал о том, не влетело ли мелкому. Спросить, понятно дело, было не у кого. Так он промучился до обеда и решил, что лежать в келье или на улице — не велика разница, потому, сцепив зубы, встал и, накинув рубаху посвободнее, побрел в сад. Они с мелким любили уходить далеко, и сейчас Алвар проклинал их за такую скрытность. Добравшись до дальнего угла сада, Алвар рухнул на прогретую солнцем лавку и решил, что будет здесь до вечера. Сил идти обратно уже не было. Огонь жалел его, успокаивал. Алвар даже умудрился задремать. Проснулся он, когда почувствовал, что кто-то убирает волосы с его лица, чтобы не лезли в нос. По тому, как потянулся за чужой рукой его Огонь, понял, что это мелкий.

Тот и вправду был здесь: сидел на земле у лавки и смотрел так, будто Алвар вот-вот к праотцам отойдет.

— Сильно болит? — было первое, что спросил мелкий, наморщив лоб.

— Поболит и пройдет, — разлепил губы Алвар и вдруг с удивлением понял, что стоило мелкому прийти, как боль начала стихать. И тоска стала отступать. Чудеса да и только. — Тебе влетело?

Мелкий замотал головой и зачастил:

— Брат Ансгар меня вчера к себе позвал, долго выпытывал, где я был, отчего не на чтениях. Я соврал, что меня брат Кемал за костянкой посылал. А тот, представляешь, возьми да и подтверди, когда брат Ансгар его вызвал. И даже не спросил после ничего. Только головой покачал.

Алвар нахмурился и прикрыл глаза, а чтобы не выдать чувств, мысленно окружил себя Огнем, зная, что за эту стену ничего не вырвется, даже вздумай мелкий сейчас до него дотронуться. Брат Кемал был одним из тех, кто убирал залы подземелья, и Алвар был уверен, что тот тоже читал свитки, а значит, понимал природу странной дружбы будущего старейшины савойского монастыря и последнего из рода хванов. Оттого, наверное, и подтвердил слова мелкого, не выдав того на расправу, потому что знал: судьба с тем еще страшнее расправится.

— Альгар, — серьезно позвал Алвар. Мелкий аж вперед подался, так вина его грызла. — Дай мне слово, что ты не будешь пробираться в подземелье.

Тот насупился, однако, подумав, кивнул.

— Я посмотрю сам, — продолжил Алвар. — Мне проще туда пройти. И все, что найду, тебе после перескажу.

Хоть и знал, что снова соврет, снова выкроит кусок предания, по какому сути ни за что не понять, чтобы успокоить жадное любопытство хванца хоть на время, и будет утешать себя тем, что это все во благо. Не мог Алвар по-иному! Это Алвара сызмальства учили, что предания сбудутся, как ты от них не беги. Оттого он просто принимал мысль о чужой беде как что-то неотвратимое и не горевал так сильно, как горевал бы Альгар. Да и не смирился бы хванец. Стал бы наизнанку выворачиваться, только бы Богов переиграть. Иной он был. А с Богами как не играй, все одно не выиграть. Это Алвар уже давно понял.

Мелкий после раздумий кивнул, согласившись, а Алвар спросил о том, от чего его Огонь наружу в прошлый раз вырвался:

— Ты мне веришь?

На этот раз хванец кивнул не раздумывая и, протянув руку, коснулся холодными пальцами шеи Алвара там, где билась жилка. Алвар почувствовал, что верит. Злится, боится, но верит.