И пепел наш смоет Нева (СИ)

Во взгляде Разумовского спокойными волнами плещутся благодарность и абсолютное доверие. Он отстраняется, отрешенно встряхивая головой, и Воронцова успевает за это мгновение стянуть с себя длинный кардиган.

— Мари, — он шепчет это в полусне, удобно устроившись на ее коленях и почувствовав, как теплая ткань кофты накрыла его сверху.

— Да? — тихий, все такой же безмерно нежный шепот. Ее правая рука опускается на его плечо, прижимая чуть ближе, а пальцы левой лениво перебирают рассыпавшиеся по ее джинсам рыжие пряди.

— Не уходи, — голос где-то на границе с чем-то иррациональным.

Никогда не уходи.

Пожалуйста.

Комментарий к Часть 4

Иллюстрация к главе: https://www.instagram.com/p/CNsBzyBnIUJ/?igshid=zgw16a3cetuf

Зайдите туда, бете-художнику-соавтору будет приятно~

========== Часть 5 ==========

Мария не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она переступила порог его комнаты.

Не знала, который по счету час она сидит вот так, устало откинув голову назад и изучая слабо освещенный питерской ночью потолок пентхауса.

Сколько раз за проведенное здесь время она беспокойно вздрагивала, чувствуя малейшие движения спящего на ее коленях парня.

И сколько сотен тысяч раз она касалась его, аккуратно поправляя кофту, заменившую одеяло, чувствуя, как ее сердце бьется в такт его размеренному дыханию.

— Мм. — рыжеволосая голова дергается и челка снова падает на лоб и глаза.

— Тш-ш-ш, тише, — до безумия нежный шепот и ее рука в его ладони, — Я здесь. Спи.

Разумовский то ли не просыпался, то ли, действительно, послушался, тихо вздохнув и так и не выпустив ее холодных пальцев из своих, таких непривычно теплых. Он снова провалился в сонное небытие, и Мария прикрыла глаза, поддавшись навалившейся на нее дремоте, но не перестав прокручивать роящиеся в ее голове тревожные мысли. Мысли эти касались всего и ничего одновременно: девушка думала о том, что произошло, и о том, что, возможно, произойдет в недалеком будущем, она перебирала в голове отрывки различных сцен из прошлого, и строила догадки относительно их будущего. Творившаяся в городе анархия сейчас казалась ей всего лишь страшным сном. Плодом больного воображения.

Ей не хотелось верить в то, что происходящий вокруг кошмар — реален. Настолько реален, что затрагивает жизнь ее, Марии Воронцовой, в первую очередь.

Остатками здравого смысла она это, конечно, понимала.

Но принимать категорически отказывалась.

По крайней мере пока. Пока к ней с таким до боли искренним доверием жмется это пугливое рыжеволосое чудо. Пока она может сидеть рядом с ним в такой вот запредельной близости и касаться его невообразимо белой кожи и волос цвета сверкающей на солнце меди.

Волос — непослушных, спутанных, но мягких как шелк.

Волос, насквозь пропитавшихся запахом дыма и гари.

— Не ушла, — из мыслей ее выдернул его шепот. Сонно моргая, Сергей поморщился и перевернулся на спину, снизу вверх посмотрев на девушку. Его голос охрип, лицо осунулось, еще сильнее подчеркнув острые черты, но в глазах больше не было того жуткого всепоглощающего страха. Сейчас в них отражалась лишь бесконечная усталость.

— Я ведь обещала, — она убирает за ухо выбившуюся из давно растрепавшегося пучка прядь и слабо улыбается. В звенящей тишине пентхауса даже их шепот казался оглушительно-громким.

Разумовский прикрыл глаза, и его лицо вновь приобрело умиротворенно-расслабленное выражение. Он все еще держал Марию за руку и был до невозможности благодарен ей за то, что она это терпела и не пыталась вырваться. Его длинные пальцы изучающе скользнули по ее запястью и поднялись выше, пробежавшись по незаметным сейчас переплетениям вен и выступающим костяшкам.

— Спать не хочется? — девушка спрашивает, наблюдая за тем, как он медленно кладет ее руку себе на грудь и открывает глаза, в которых снова сквозит детский испуг — а вдруг он ее отпустит, и она исчезнет?. Мария поняла его мысли без слов и едва ощутимо коснулась кончиками пальцев четкой линии его челюсти, — Не бойся ты, никуда я не денусь.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, не зная, что сказать, да и сомневаясь, надо ли. В его глазах беспокойным прибоем плескалось неверие в то, что он снова кому-то нужен, в ее — ярким пламенем полыхала готовность доказывать ему это столько раз, сколько потребуется.

— Ну так что? — Мария нарушает молчание и распускает волосы, намереваясь перевязать незамысловатую прическу.

Сергей отрицательно мотает головой, не особо понимая, о чем она спрашивает. А Воронцова только тихо выдыхает:

— Вот и мне не хочется.

— Не убирай.

— Что?

— Волосы, — сонный взгляд парня замер на ее лице, сейчас обрамленном темными волнистыми локонами. Ее глаза на фоне белой кожи казались огромными, длинные ресницы отбрасывали на щеки длинные подрагивающие тени.

Мария убрала резинку в карман и кивнула, отчего несколько прядей выбились из-за уха и добавили ее облику уютной небрежности. Разумовский смотрел на нее задумчиво на грани с «отрешенно», и девушка вспомнила про свою так и не воплотившуюся в жизнь идею: