И снова девственница!

Размышляя над тем, что может получиться из той цветовой гаммы, на которую ее потянуло, она вспомнила удивительные картины Айвазовского со столь любимым ею морем. На большинстве этих полотен море было изображено в рассветных или закатных лучах солнца, а еще на них отображались разные оттенки воды – от глубокого синего до прозрачной бирюзы. Но был у художника ряд полотен с мрачным грозовым морем, где волны бьются о серые скалы, где холодные брызги будто летят тебе в лицо… Именно такая стихия и бушевала сейчас в ее израненной душе.

Когда она увидела объем упакованной покупки, то поняла, что без носильщика не обойтись. Прозорливая торговка кликнула сына – тщедушного паренька, закачавшегося, как лист на ветру, когда взгромоздил всю поклажу. Медленно и печально они продвигались к дому, распугивая прохожих опасными кренами.

Надо ли говорить, что королевские соглядатаи хохотали до колик в животе, глядя на сию эпичную картину. Им, конечно, приходилось сдерживаться, отчего неприятные последствия лишь усугубились. Главмаг после доклада о происшедшем глубоко задумался, особенно относительно пятидесяти оттенков серого. Что это будет за ковер, для которого требуется уединение на берегу океана и куча шерсти унылой расцветки?

Любе, к слову, было глубоко наплевать на слежку, хотя она прекрасно знала, что одну ее не оставят, пока она не выполнит условия проклятого контракта и не вернется в родной мир. Обнимет наконец своего любимого зайца, попьет чаю с мамулей и вновь пойдет на нервную, но такую безопасную работу. Что ей там может грозить, кроме гнева шефа относительно опечатки в договоре? Максимум увольнение! Да после пережитого это просто плюнуть и растереть.

Больше всего псевдопринцессу поразила кардинальная смена интерьера в комнате темного замка. Мрачные стены задрапировали нежной абрикосовой тканью, кровать заменили на более изящную, как и весь мебельный гарнитур. Райские птицы смотрели на нее с шелковых штор, стыдливо прикрывая кованые решетки. Даже на ковер раскошелились! Огромный, во всю комнату, с высоким ворсом цвета топленого молока и замысловатым узором – как будто шоколад пролили.

Зато когда Люба увидела уборную, то чуть не прослезилась… от идиотизма дизайнера. Нет, к сантехнике претензий не имелось, а вот тюлевые шторы вокруг ванны, повешенные на манер детского балдахина, вызывали сомнение в его здравомыслии. Если он хотел прикрыть срам моющегося, то кардинально промахнулся в фактуре ткани, а если таким образом создавал романтичный антураж, то ошибся с временной владелицей апартаментов.

Горько усмехнувшись, Люба справила естественную нужду и пошла разбирать багаж. На платья ей было начхать, куда больше интересовали купленные нитки, которые предстояло стричь и стричь. А еще нужно было нарисовать образец, и пусть она была не сильна в живописи, но сейчас ею овладел какой-то отчаянный азарт. Как будто нет ничего важнее, чем выполнить задуманное. Словно от результата зависит ее дальнейшая жизнь. Странное ощущение… иррациональное, но такое поглощающее.

Главный королевский маг сидел в своем кабинете и слушал доклад соглядатаев, которых он отправил в поместье герцога Брионского.

– Каждый день гуляет вдоль обрыва, – отчитывался наружный наблюдатель. – Сначала рисовала, потом стала просто подолгу смотреть вниз. – Он зябко передернул плечами, вспоминая мрачные воды залива. – Один раз даже чуть не шагнула в пропасть.

– И что ее остановило? – Корд незаметно сжал руки под столом, не отдавая отчета в собственных действиях.

– Сложно сказать, но такое чувство, будто она напоролась на охранную преграду.

– Ты изучил потом местность? – Он подался немного вперед.

– Только визуально, с дальнего расстояния. Территория вокруг замка закрыта для посторонних – артефакты.

– А ты что? – Главмаг кивнул смазливой девице. Выглядела она лет на семнадцать, на деле же давно разменяла четвертый десяток.

– В ее комнату могут входить только личная горничная и компаньонка, – бодро отчиталась шпионка со стажем. – Компаньонка давно не объявлялась, а горничная молчит как рыба. Там, кстати, никто особо разговаривать не любит – боятся вылететь. Туда вообще очень сложно попасть, мне повезло, что пара служанок уволилась.

– Почему? – наклонил Корд голову набок, отчего еще больше стал похож на ворона.

– У хозяина период повышенного внимания к женщинам, – пожала плечами шпионка, мол, и не такое проходили. – Лютует как подросток.

Кордаван недовольно поджал губы и нахмурил смоляные брови.

– Что у него с подопечной? – выдавил он наконец очередной вопрос.

– Кроме того что он ее хочет до зубовного скрежета? Ничего. Они практически не видятся.

– С чего такие выводы? – Только сейчас он обратил внимание на то, что Лара сменила свой любимый рыжий цвет волос на блонд.

– Да-да, именно поэтому, – заметила она его взгляд. – Если раньше он предпочитал разнообразие, то теперь «балуется» только с голубоглазыми блондинками. Ретиво, кстати, шалит, с огоньком.