И снова здравствуйте!

— Ну-у-у… да. Гитарой. Второй год уже, — в музыкальной школе тоже были свои подготовительные классы, но я как-то весьма быстро перескочил в первый класс. Впрочем, я и в «художке», в отличие от прошлого раза, тоже сейчас был в числе лучших учеников. Похоже, мой прошлый опыт сказался. Ну, или мои усилия по развитию мелкой моторики…

Алёнка впервые посмотрела на меня с уважением. Что тут же вызвало у меня вполне типичную детскую реакцию. То есть я гордо вздёрнул подбородок, развернул плечи и-и-и… едва не расхохотался, поймав себя на этом. Но, не удержался и тут же похвастался:

— А я ещё и спортом занимаюсь — плаваньем и гимнастикой.

Губки девочки недоверчиво поджались, и я торопливо заговорил:

— Правда-правда. У меня как раз сегодня секция по плаванью. Хочешь со мной сходить? Ну, посмотреть…

Алёнка нахмурила лобик и некоторое время молча шла о чём-то напряжённо размышляя. А потом с явным сожалением мотнула головой.

— Нет, у меня ещё уроки не сделаны…

— А хочешь я тебе помогу? — тут же предложил я. — После бассейна. Мы их влёт сделаем!

Моя любовь недоверчиво покосилась на меня.

— А как же твои уроки?

— А я свои ещё в школе сделал. На переменах и сразу после занятий… Мне Константин Алексеевич, ну, наш учитель по физре, разрешил в его кабинете заниматься. У меня там даже школьная форма храниться!

— А зачем твоя школьная форма хранится в кабинете у учителя? — удивилась моя спутница.

— Ну-у-у… я просто до школы бегаю обычно. Тренируюсь как бы… Нет, не для секции, а в общем. Бег же — это самое простое упражнение, а действует почти на все группы мышц. Да и нравится мне бегать…

Алёнка снова замолчала и наморщила лоб, обдумывая мои слова, а спустя где-то ещё полсотни шагов, спросила:

— А ты точно уже свои уроки сделал?

Я насупился и гордо произнёс:

— Я никогда не вру…

Короче, она согласилась. И через полчаса мы с ней, забежав ко мне за плавками, рванули в бассейн.

В бассейне… короче нас встретили с удивлением. У нас уже образовалась традиция, что, в зависимости от того, кто первый подошёл, или я, или пацаны из детдома — мы ждём друг друга на крыльце. И внутрь заходим уже вместе. Так что, когда я, слегка припоздав из-за всех этих проводов, добежал до бассейна, меня встретила настоящая шеренга суровых «гвардейцев кардинала». Ну или «верных друзей-мушкетёров» …

— Привет, тренер! — уважительно поздоровался со мной Бурбаш, параллельно подмигнув тем глазом, который располагался с противоположной стороны от Алёнки. Ну так ему уже десять лет, когда ещё исполнилось — понимать начал потихоньку. А вот Пыря озадаченно покосился на него, но, всё же, повторил:

— Привет, тренер… — ну а после него точно так же поздоровались и остальные. Причём не только детдомовцы, но и другие пацаны с секции, которые тоже отчего-то торчали на крыльце. А уж какими глазами на меня после этого смотрела любимая…

Занятие у меня прошло на подъёме. Я взрывал воду что тот глиссер. Потому что сверху, с балкона, на меня смотрели любимые глаза. И что с того, что они пока ещё принадлежали маленькой девочке?

Алёна дождалась до конца тренировки, после чего мы двинулись в обратную сторону. Пока шла тренировка начал накрапывать дождь, но мы молчаливо решили идти пешком. И это было здорово.

Уже у подъезда она, наконец, не выдержала и спросила:

— А почему мальчишки назвали тебя тренером?

— Да это в шутку, — добродушно усмехнулся я. — Просто я придумал бегать по утрам в овраг, к Репинке — у нас там полянка есть, на которой мы зарядку делаем. Вот они и обзываются.

— Аа-а-а, — моя любимая несколько разочаровано кивнула. Похоже, она уже успела себе нафантазировать что-то грандиозное. Была у неё такая склонность. Не дозвонится сразу какой-нибудь своей подруге и тут же начинает строить всякие версии. Правда по большей части панические. Типа — она точно не хочет со мной общаться… это потому, что я сделала/не сделала вот это… а может ей кто-то что-то про меня наговорил… ну и так далее. В девяносто девяти случаях из ста эти версии не подтверждались, но фантазия при этом бушевалаа-а…

Следующие несколько дней я летал как на крыльях. Всё у меня спорилось — и в школе, и всюду. А всё потому, что в «художку» и обратно мы теперь ходили вместе. А иногда она провожала меня и на секцию. Только теперь уже не сидела на балконе до конца занятий, а где-то через полчаса убегала домой делать уроки. Ну а в начале недели Алёна пришла с мамой и записалась в секцию по плаванью. Сразу после чего я был приглашён мамой Алёны на, так сказать, семейный ужин.

На «первое представление» меня одели с иголочки — брючки, рубашка с зелёным галстуком из числа дедовых форменных, ну которые на резинке, пиджачок, носовой платочек, уголком выглядывающий из нагрудного кармана пиджака. Мама повертела меня перед зеркалом, ещё раз пригладила уже слегка разросшиеся вихры расчёской, после чего поправила на мне пальто, нахлобучила шапку и подтолкнула в сторону двери.

— Иди уж, жених…