И снова здравствуйте!

До Алёнкиного дома было недалеко. Мой разговор с отцом даром не прошёл. Дом, в котором мы в прошлый раз получили квартиру, сейчас оказался заселён без нас. Батя решил подождать пока не освободится квартира в «старом городе», как у нас называли район от института, с которого и начался наш город, и до вокзала. Дома там были почти исключительно «сталинками». Так что на фоне даже улучшенных «хрущёб» квартиры в них смотрелись почти дворцами. Не смотря на все их недостатки типа небольших кухонь. Потому как в «хрущобах» кухни были ещё меньше. И, из-за подоконных уличных холодильников, заметно холоднее. Так что мы всё ещё жили в той же общаге, от которой до Алёнкиного дома мне было идти всего метров семьсот. То есть минут десять шагом или пять лёгким бегом. Но бежать в пальто и «парадном облачении» было глупо. Ввалиться в дом к невесте (пусть она об этом пока и не догадывается) потным и вонючим — очень не комильфо. Так что я шёл из-за всех сил сдерживаясь. Хотя очень хотелось припуститься со всех ног.

— Тресь!

Удар по затылку оказался совершенно неожиданным. Меня бросило вперед, на куст, ветки которого содрали с головы шапку, а одинокий сухой лист, каким-то чудом удержавшийся на практически голых ветках, угодил прямо в рот.

— Тьфу!

— Ну что, сволочь, вот мы и встретились! — голос показался мне смутно знакомым. Но вспоминать откуда времени не было. Нужно было поскорее выбраться из куста, потому что в нём я как бабочка на булавке — лупи не хочу! Поэтому я резко дёрнулся, разворачиваясь, и тут же получил увесистой палкой по морде.

— Теперь ты за всё получишь, гад! Тут нет твоих дружков-детдомовцев… — ах ты ж сука какая — Жорик! Блин, сильно же его прихватило… Сколько лет прошло, а он не успокоился!

— Н-на! — я вскинул руку, попытавшись защититься, но получилось плохо. Удар, задев руку, соскользнул весьма неудачно, направив увесистый конец палки прямо в щёку. Во рту что-то хрумкнуло, и на язык свалился жёсткий комочек зуба. Вот скотина — он мне зуб выбил! Слава богу молочный… но вот конкретно этот у меня же ещё совсем не шатался! Я рванулся и, поднырнув под очередной Жорин замах, обеими руками ухватил его за запястье одной из рук, держащей палку. Рывок!

— Уау!

Этот приём называется «рычаг руки внутрь». Хоть я и не ходил пока на самбо, но кое-что из прошлой жизни помнил. Нет, на автомате я пока никакой приём не проведу, нет наработанной техники, но тут всё удачно совпало — его замах, мой нырок и меньший, чем у врага рост так же сработал в тему…

— А-а-а-а…

— Фто, сволось, уольно? — просипел я, разбитыми губами, гоняя по рту выбитый зуб и брызгая кровью. — Так и бует кавдый ааз, койда ты окавефся ядом со мной, поил?!

— А-а-а-а! Пусти!

— Хъена! — прорычал я, напрягаясь изо всех своих детских сил. Рука Жорика захрустела, а крик перешёл в вой… но в следующее мгновение меня резко дёрнули за шиворот, буквально сдёргивая с врага.

— Это что ещё такое?

Я перевернулся и зло уставился на усатого дядьку в каракулевой шапке и бурках, сердито уставившегося на нас с Жориком.

— Что вы сцепились как петухи… ого, чего это у тебя со ртом, парень, кровь что ли?

Я сплюнул кровь и выбитый зуб, после чего пробурчал:

— А что если по лицу палкой с размаху заедут, то бывает без крови?

— Вот оно ка-ак… — дядька перевёл посуровевший взгляд на сидящего на земле Жорика, который, всхлипывая, баюкал вывернутую мной руку. Ну, сломать я её точно не сломал — силёнок на такое в моём возрасте ни у кого не хватит, но связки ему точно потянул сильно. Чёрт, как неудачно этот дядя появился… Но тут на сцене появилось ещё одно действующее лицо. В бигудях.

— Я всё видела! — визгливо заорала какая-то тётка, выскочившая из ближнего подъезда в халате, тапках на босу ногу и накинутом на плечи плаще. — Вот этот мальчик шёл, никого не трогал, а вон тот как налетит и палкой его… хулиган!

Взгляд дядьки, направленный на Жорика, стал совсем тяжёлым.

— Со спины, значит, напал, да с палкой… — он перевёл взгляд на меня. — Из-за чего сцепились-то?

— Сами у него спросите… — буркнул я, остывая. Да уж, сходил к девочке в гости…

— Они меня в бассейне… — с надрывом в голосе начал Жорик, но замолчал, не в силах озвучить что эти самые «они» собирались сделать. Уж больно позорно это звучало.

— Кто они, придурок — я-то тут причём? Я вообще тебя защищал! — возмутился я грязному навету. Вокруг негромко загомонили, потому что рядом с нами нас образовалась небольшая толпёшка из детей, игравших во дворе, и проходивших мимо взрослых. Ну да — в этом времени взрослые считали себя вправе вмешиваться в любые детские разборки. Даже если эти дети вовсе не их и, более того, им ни разу не знакомые.

— И всё равно ты с ними! — со слезой в голосе возопил Жорик.

— А-а-а, вот оно что? — я зло прищурился. — Тогда ты, наверное, хорошо подумал, что с тобой будет, когда те, с кем, по-твоему, я, узнают, что ты тут устроил, правда?