И снова здравствуйте!

Выступления я не боялся. Не смотря на то, что в «музыкалке» мы всё больше гоняли гаммы и простенькие произведения типа скерцо соль мажор австрийца Диабелли или этюда ля минор итальянца Карулли (про этих композиторов нам рассказывали на истории искусств), временами разбавляя их лёгкими песенками типа того же «Доброго жука» из старенького и очень доброго прям сразу послевоенного фильма-сказки «Золушка» — как раз военный репертуар был у меня уже наработан. Когда к деду приезжали друзья, я для них пел, аккомпанируя себе на гитаре, несколько военных песен — «Бьётся в тесной печурке огонь», «На безымянной высоте», а также «Выпьем за тех, кто командовал ротами…». Кроме этого, я начал разучивать «Махнём не глядя, как на фронте говорят…» и песню про десантный батальон из фильма Белорусский вокзал, но они у меня пока ещё были не отработаны. Зато я практически отшлифовал песню поэта, барда и офицера Михаила Калинкина «Танковая атака». Зачем? Ведь дед не танкист. Да и я сам тоже. Но зацепила она меня когда-то. Накрепко в памяти осталось. Как и парочка других — «Бригада ИСов» и «Т-34». Правда их я пока даже не начинал разучивать. А вот эту — разучил. Но пока ещё нигде не исполнял. Даже при дедусе и его друзьях.

Следующие пару дней я наслаждался заслуженной славой. Ну в те минуты, когда мог. Потому что замдиректора по воспитательной работе, похоже, решила в отношении меня следовать старой армейской мудрости: «бездельничающий солдат — считай преступник» и загрузила меня по полной. Моё исполнение песен ей не понравилось, и она отправила меня в оркестр, репетировать. Потом я красил стенды, затем ездил с завхозом на санитарном РАФике, собирать по корпусам грязное бельё, после чего меня посадили заполнять почётные грамоты и дипломы победителям лагерных «Весёлых стартов», в которых я так же участвовал и, даже, выиграл пару забегов… Короче все дни до поездки на открытие памятника оказались у меня заполнены до предела. Зато пацаны при виде меня расплывались в гордой улыбке. Ну да для того всё это и затевалось. В таком возрасте любое фрондёрство перед взрослыми — высшая доблесть! Так что «ботаном» меня в лагере больше никто не считал. И не стоило сомневаться, что подобное отношение частью спроецируется и на школу…

В Чёрную Грязь мы приехали часа за два до начала. Диана Александровна разбила нас на пары мальчик/девочка, определила где кому стоять в пионерском карауле и через какое время меняться, а потом ещё и прогнала по всей церемонии. Ну по той её части, в которой мы были задействованы.

Сама церемония открытия памятника мне не понравилась. Потому что всё происходило как-то очень «по-советски», то есть заорганизовано и формально. На трибуне с постными лицами торчали «первые лица», выступления «у микрофона», в виде которого здесь выступал обычный мегафон на батарейках, прямо-таки разили откровенной «казёнщиной» с дежурно-газетными панегириками «мужественным советским воинам» и «труженикам тыла», а собранный на митинг народ тихо обсуждал что-то своё, не слишком отвлекаясь на происходящее на трибуне. Даже ветераны, которых выдвинули в первые ряды, и то больше болтали о рыбалке и видах на урожай малины, продажей которой на соседних рынках местные колхозники, в основном, и покрывали финансовые дыры в собственных карманах, чем прислушивались к произносимым речам. Моё место в «почётном карауле» было перед самой трибуной, так что я всё прекрасно слышал… Народ слегка оживился только когда объявили о концерте. Но после того, как уточнили, что концерт «самодеятельный», все разочаровано притихли.

Диана Александровна высвистала меня с караула едва только пыхтящая и бурчащая себе под нос команда пионеров нашего отряда выволокла к подножью памятника довольно толстую и тяжёлую хвойную гирлянду и, отдав пионерский салют, свалила на задний план.

— Готов? — боднула она меня сердитым взглядом, когда мы дошли до места сбора выступающих. Концерт тоже планировался на свежем воздухе, в сквере, шагах в ста от свежеоткрытого памятника.

— Вы ж сами проверяли, — огрызнулся я.

— Ну смотри, чтоб без фокусов! — да, блин, она просто мастер мотивирования… Я вздохнул и с тоской огляделся. На соседней лавочке сидело ещё несколько выступающих — какая-то девчонка, судя по возрасту из второго-третьего отряда, с саксофоном в руках, и парочка заметно более мелких испуганных пацанов, чьи стриженные головы были едва видны из-за стоявших на их коленях баянов. А чуть в стороне солидно «готовилась к выступлению» пятёрка взрослых мужиков с духовыми инструментами в руках, передавая друг другу фляжку с какой-то жидкостью. Да уж, та ещё у меня компания для начала концертной деятельности…