И солнце не зайдёт (СИ)

   - Через Лукрецию бесполезно, - возразила мужу Берта, - эта... кхм... легкомысленная особа потеряет их, не успев выйти за порог. Она уже растеряла все кроличьи лапки, что мы ей дарили.

   - Вы оба правы, - одобрил Иоганн. - Розарий нужно получить - лично от Папы Римского, иначе он потеряет ценность. Но не через Лукрецию. Кто-то должен поехать к Борджиа.

   В одно мгновение все взгляды устремились на Рудольфа. Желтоглазый юноша сперва самодовольно улыбнулся, но вскоре сообразил, что подготовка к путешествию будет долгой, ведь волкам в Ватикан путь закрыт.

   - Я не подписывался тащиться с обозом и свитой через Альпы и Апеннины! - возмутился Рудольф.

   - Лишу наследства, - вполголоса процедил Эрнст.

   - Сначала сам получи, - ответил Иоганн таким же тоном.

   Хоакиму объяснили, что герцог Иоганн завещал всю власть и земли старшему племяннику - сыну Ульрики, Эрнсту, а тот, в свою очередь, усыновил и назначил наследником своего кузена Рудольфа - сына Бланки. Родных детей у Эрнста не было и, похоже, не ожидалось, а Рудольф был бастардом и отца своего не знал. Вероятно, какой-нибудь волк, коих в Шварцвальде обретается тьма, соблазнил его матушку во время осеннего гона. Так почему бы не извлечь выгоду друг из друга? Тем более что Ульрих выпадал из списка наследников, потому как взял в жёны девицу из третьего сословия.

   Слегка потеряв нить родства своей новой семьи, Хоаким предложил не тратить время, силы и средства на сухопутное путешествие. Рудольф мог попасть через стену в Валенсию, как это сделала сегодня герцогиня, и отбыть из местной гавани без лишнего шума. Корабль и команду дон Альварес предоставит.

   У Рудольфа загорелись глаза - прямо-таки сверкнули, и он, поддавшись зову пылкой, на три четверти волчьей, крови, кинулся к зятю обниматься и целоваться, а затем - не менее страстно - поцеловал кузину Елену.

   Бланка спросила, не проще ли открыть тоннель прямиком в Ватикан, но Иоганн возразил, что в святом городе всё-таки нужно соблюдать хоть какие приличия.

   В этот момент от стены отъединилась тень и печально прошелестела, что нельзя вот так вот просто сняться с места и поехать в Ватикан: это дело серьёзное и требует тщательной подготовки.

   Ульрика добродушно посмеялась над словами призрака, встала из-за стола и вывела из тени за руку покойного кайзера Фридриха, теперь вполне зримого и осязаемого.

   Полюбовавшись трогательной встречей отца с детьми, супруга (или вдова?) немецкого короля предложила Хоакиму познакомиться и с другими членами семьи, кто по возрасту давно переселился в мир иной. Хоаким как можно вежливее попросил отсрочки.

   Он внезапно ощутил самые тёплые чувства к этим странным людям, которых отныне он назовёт родственниками. Им было совершенно наплевать, что он мориск, и они так искренне переживали за судьбу Елены, что он простил естественную неприязнь, с которой его поначалу встретили. Здесь не ссорились, ничего не делили, а если пререкались - то шутя, а если жаловались - то не из любования своим несчастьем, а ради совета, который не заставлял себя долго ждать.

   Хоаким задумался только о двух вещах: каким волшебством владеет его Елена и стоит ли знакомить Химену со всеми сразу.

   А о том, что не одет, он, признаться, забыл.

   Он сделал вид, что местное вино пришлось ему по нраву, хотя в сравнении с испанским оно кисло. В конце концов, его собственный погреб не так уж далеко.

   Он поверил, что никто не выдаст его тайну, дружелюбно со всеми прощался, помог проводить Ульриха до постели и даже обменялся рукопожатием с Рудольфом.

   Хотя шумный кузен супруги ему не понравился.

   Да, совершенно верно. Дон Альварес ревновал.

   Ревность пожирала его, когда Елена прощалась с Рудольфом, и истязала каждый раз, когда жена получала письмо из Италии. Послания были короткими, но частыми и исправно вызывали у графини Альварес улыбку.

   Понтифик Алессандро придирчиво осмотрел знакомого своей дочери с головы до ног (Лукреция всё же оказала полезную услугу, укрыв под маской кроткой просьбы предупреждение о неминуемом визите), благословил, исповедал, причастил - и когда все прегрешения с бастарда были смыты, объявил, что можно копить новые, и устроил радостную попойку со всеми прилагающимися развлечениями. После чего, в обмен на заговор от головной боли, с удовольствием исполнил просьбу Рудольфа, не забыв прочесть долгую проповедь о пользе молитв и о том, как розарий облегчает их счёт. Он напомнил также, какие бусины для каких молитв по каким дням и в каком порядке нанизаны, и Рудольфу тоже пришлось пару раз мысленно повторить заговор. Излечившись, он несколько дней любовался красотами Ватикана и Рима и завязал несколько полезных знакомств.

   "Сегодня, кузина, мне посчастливилось избавить от тяжкой участи пленника герцога Гвидобальдо Урбинского, который вместе с Её высочеством Елизаветой Мантуанской без малого год томился в заключении. Я немедленно помог ему бежать - отдельно от жены, за что он, по его собственным словам, "вдвойне мой должник".