И солнце не зайдёт (СИ)

   Елена опомнилась и посмотрела под ноги. Тень Хоакима переламывалась пополам о стену, розово-оранжевую на вечернем солнце. Так же, как тень его спутницы.

   - Послушай, этот цирюльник давно у вас служит? - сегодня все трое общались на "ты".

   - Давно, а что?

   - То есть опыта у него предостаточно?

   - Ты хочешь его пригласить?

   - Напротив. У нас в семье... В общем, мои родственники разбираются в медицине и не одобряют эти кровопускания. Нельзя ими злоупотреблять...

   - Но врачи советуют избавляться от дурной крови, - возразил Хоаким, но как будто не очень уверенно.

   - Кровь - это жизненная сила. Зачем от неё избавляться?

   - Жизненные силы даёт нам Господь, - дон Альварес возвёл очи к пламенеющему небу.

   - И земля, - вполголоса проговорила девушка.

   - Что? - обернулся Хоаким. Жемчужная серьга блеснула цветом крови.

   - Я говорю: нельзя слепо верить таким советам.

   - Я с вами согласен: во всём нужна мера. Но пренебрежение - тоже не выход.

   - Да, пожалуй, - Елена изобразила согласие.

   Они расстались у дверей. Едва ступив за порог, Елена прильнула к окну и увидела, как торопливо, почти бегом, возвращается домой граф и судовладелец. Похоже, ей удалось заронить в его душу сомнение.

   Да, кстати, отбрасывает ли тень брадобрей?

   Елена сбросила туфли и подождала, пока разуются Хильда и Грета, передавая друг другу на хранение корзину с гостинцами.

   Кажется, Химена говорила искренне.

   Кажется, она только что влезла в какую-то неприятность.

IV

   На следующий день к Елене постучали две женщины. Они принесли образцы кружева для будущей мантильи и запечатанную записку - "от сеньора". Елена сломала сургуч и прочла:

   "Ты оказалась недалека от истины. Вчера вечером сестра почувствовала себя хуже, и опасения о её здоровье заставляют меня оставаться дома, отменив многие дела. Прошу прощения за вынужденную разлуку. Надеюсь, через пару дней мы сможем встретиться - и Химена сможет принять тебя, если ты пожелаешь её навестить. Надеюсь, выбор рисунка кружева тебя немного развлечёт".

   Елена поцеловала записку, простив её автору скупость в проявлении чувств, попросила Хильду написать по-испански пожелание здоровья для Химены и благодарность за заботу и старательно переписала эти фразы. А когда кружевницы ушли, подумала, что сможет посвятить эти два-три дня делам государственным.

   Благословенны южные зодчие, снабдившие каждое своё творение внутренним двориком. Ты можешь взывать к силам природы, не рискуя оказаться замеченным случайными прохожими.

   В небольшом саду, заключённом внутри Елениной виллы, росли три инжира, на чьих ветвях любили отдыхать птицы. Неудивительно, что у подножья деревьев часто находились брошенные перья. Молодая герцогиня собирала их, и чистила, и складывала в кошель для будущего применения. Наконец пришла пора заглянуть в копилку.

   Она вышла во двор, села у корней инжира, распустила волосы и начала вплетать в них перья:

   - Одолжите мне свою рубашку, птицы, а я отдам вам свою.

   С этими словами Елена разделась донага, повесила рубашку на ветку - так высоко, как только смогла дотянуться, а на остальные ветви, где достала, повязала ленты, что недавно сдерживали причёску.

   Трижды крикнула чайкой, раскинула руки и взмыла в воздух...

   Вот самый лучший способ путешествовать: втрое быстрее и вся дорога как на ладони.

   Однако пришлось ей искать приют не единожды и жалеть, что Испания не столь пышно одета в леса, как Германия или Англия.

   Переждав дождь, увернувшись от куницы, получив нагоняй от какого-то виллана за поклёванные всходы, она наконец увидела на горизонте башни Толедского замка.

   Сделав два круга вдоль окон, она отыскала нужное: за нарядными стёклами, лицом к солнцу, стояла Хуана и под аккомпанемент дуэний пела:

   - Роза над розами,

   Цветок над цветами,

   Дама над дамами,

   Госпожа над госпожами...

   Голос Хуаны был чист, как родник, бьющий из Пиренейского ущелья, в глазах, продолговатых, как миндальный орех, сиял сладостный, как миндаль, восторг, в золотисто-каштановых волосах играло вечернее солнце, словно задержавшееся ради песни и медлившее заходить.

   На запястье, как браслет, висели чётки.

   Птичьи глаза загорелись. Елена метнулась в приоткрытое окно - и тут же вылетела обратно, пропуская под лапами брошенный самой благообразной дуэньей канделябр.

   Гадая, на кого с неба упадёт золото и осчастливит ли, Елена укрылась под карнизом, на голове какого-то изваяния, и долго переводила дыхание.

   Домой она вернулась засветло - к своему удивлению. Солнце здесь будто бы не заходит.

   Она боялась, что усталость перебьёт весь сон - но заснула как убитая.

   А наутро решила повторить авантюру, вот только под другой маской. Пришлых здесь не любят - что людей, что птиц, эта истина больше не требовала доказательств. Значит, нужно притвориться своей...

   Вчера она заметила между дуэньями дремавшую на подушке левретку. Эту собачонку наверняка частенько берут на руки...