И стали они жить-поживать

 - Старая мебель. Какая прелесть, — прижала натруженные пальцы к груди царевна. — Антиквариат сейчас как раз в самой моде. И чем антикварнее антиквариат, тем современнее. Так что, давайте зададим ход ремонту, и — вперед. У меня есть такое предчувствие, что все это будет не напрасно.

 

 

 

 Даже при самом тщательном разбросе артелей их на весь замок не хватило, и поэтому пришлось ограничиться теми его частями, которые были наиболее посещаемы руководством страны. Они должны были запомнить этот ремонт на всю жизнь.

 Раздав артельщикам по нескольку экземпляров своих эскизов — для окон, стен, дверей, потолков, багетов и плинтусов, царевна провела с ними получасовую вступительную беседу. Убедившись, что все рабочие выведены из душевного равновесия, то есть должным образом раздражены, запутаны или просто запуганы, чтобы делать все не так, не то и не тем, готовы ронять, просыпать и проливать все, что попадется им в руки, Серафима, довольно ухмыляясь про себя, обратила высочайшее внимание на маячившего все это время где–то на заднем плане Зюгму.

 - А, милейший господин первый советник, — кивнула, наконец, она головой, давая понять, что его присутствие замечено. — Вы, наверное, меня ждете, чтобы заняться осмотром подвалов.

 - Да, — важно кивнул Зюгма. — Я получил разрешение его величества…

 - Вообще–то, я не спрашивала. Я утверждала, — приподняла бровь Серафима.

 - Да?

 - Да. И хотела вам сообщить, что как только мы приведем замок в соответствие с постулатами хуо–ди, мы сразу же, не откладывая, посмотрим, что интересного прячут ваши подземелья.

 - Что?.. Чего?.. Что вы опять собрались делать с нашим замком?.. — переход от тотального благодушия к затравленному испугу не занял у советника и доли секунды.

 - Ну, во–первых, это не ваш замок, а его несравненного величества царя Костея, — снисходительно хмыкнула царевна. — Во–вторых, поскольку у него есть на меня определенные планы — вы, наверное, в курсе — теперь это настолько же мой замок, насколько и его. И поэтому его величество сказало, что я могу делать с ним все, что хочу, если пообещаю не разбирать его по камушку до основания.

 - Но он ничего мне не сообщил…

 - Он положился на меня. Или просто не счел нужным. Или то и другое. Выбирайте.

 - Хорошо, — вздохнул украдкой советник. — Что вам для… ЭТОГО… потребуется?

 - Рабочие или какие найдутся руки для передвижения мебели, копки пруда, посадки деревьев и прочих операций. Также мы будем переносить кухню, перевешивать двери и перемещать вещи из подвалов в комнаты.

 - Старый хлам?!..

 - Да выучите же вы, наконец, новое слово, ваше светлейшество, — презрительно фыркнула царевна. — Не старый хлам, а АНТИКВАРИАТ!!!

 - Хорошо. Я запомню, — сдался Зюгма. — Если вы объясните мне, чем они отличаются.

 - Если это в подвале и бесплатно — это хлам. А если в лавке и за деньги — антиквариат. Предельно тупо.

 - Но ведь сейчас–то он в подвале и бесплатно!

 - Если хотите, я открою прямо здесь и сейчас лавку и буду брать с вас за него деньги, — снисходительно повела плечом царевна.

 Зюгма развел руками, сдаваясь без боя.

 - Кроме того, мне понадобится широкое зеркало высотой с внешние ворота, — продолжила загибать пальцы Серафима.

 - А это–то зачем?!..

 - Советник, ну что вы за человек? — капризно воздела очи горе царевна. — У вас вопросов больше, чем ответов. Или вы действительно хотите узнать всё о хуо–ди? Я, конечно, могу выкроить денек–другой и устроить вам лекцию…

 - Нет–нет, спасибо! — испуганно вскинул пухлые ладошки советник.

 - Ну, тогда не задавайте лишних вопросов. Сколько человек прислуги у вас имеется?

 - Сто сорок девять, — не задумываясь выпалил советник.

 - М–мало, — решительно приговорила царевна. — А сколько солдат и этих ваших… умрунов… в гарнизоне?

 - Тысяча сто солдат, сто двадцать стражников — для внутренних караулов — и шестьдесят умрунов. Из них свободны от несения караула тысяча двадцать солдат, восемьдесят стражников и пятьдесят умрунов.

 - Хм… Тысяча триста душ тягловой силы… — задумчиво помяла подбородок царевна. — Надеюсь, хотя бы на первое время должно хватить…

 «…Для создания полной, абсолютной и безоговорочной неразберихи," — про себя договорила она, — «когда никто во всем замке даже под страхом смертной казни не сможет сказать, где у них тут теперь кухня, где кладовые и где он сам.»

 - Тысяча двести девяносто девять, с вашего разрешения, — закончив загибать пальцы, хмуро поправил ее Зюгма.

 - Тысяча триста, советник, — мило улыбнулась ему Серафима. — Вы забыли посчитать себя.