И стали они жить-поживать

 Результаты совмещения ремонта и претворения в жизнь заветов хуо–ди в одном отдельно взятом замке превзошли все, даже самые смелые ожидания Серафимы. Каменщики, повара, маляры, умруны, штукатуры, солдаты, прислуга — все, казалось, поставили себе целью уместиться одновременно на одном, ставшем вдруг и сразу очень маленьким, пространстве, сталкивались, налетали друг на друга, со страшным грохотом и ругательствами роняли вещи, инструменты, кухонную утварь и съестные припасы. Рушились строительные леса под натиском перетаскиваемой мебели. Падали с оползнем тележки с продуктами и поварята в свежевырытый пруд. Скрипели и ломались передвигаемые по компасу кровати и полы под ними. Заблудись и жалобно аукались в посаженой ими же самими роще помощники Зюгмы.

 Царь Костей, погрузившись в свои черные дела, которые должны были быть сделаны еще несколько дней назад, не потребовал обеда, и повара — конечно, только те, которые вообще вспомнили про обед, про царя или про свои обязанности — вздохнули с облегчением. Но неотвратимо, как гроза, надвигалось время ужина, а никто из кухонного персонала и под страхом полного превращения в рыб не мог даже предположить, в каких концах Белого Света находится сейчас их блудная кухня, еще утром притворявшаяся тихой и ручной домоседкой.

 Серафима, почти сорвав голос от выкрикивания команд и распоряжений, половина из которых противоречила и отменяла вторую половину, с чувством хорошо выполненной работы потирала руки: день прожит не зря. Такой беспорядок и путаница сами по себе не возникают.

 И, что самое главное, не устраняются.

 Кроме того, под шумок ей удалось обойти почти весь замок, кроме Паука и Проклятой Башни, куда ее вежливо, но непреклонно не пустила умруновская стража.

 Но и того, что удалось увидеть, казалось достаточно. Теперь она знала, где находятся казармы солдат, умрунов и стражников, квартиры офицеров и колдунов — помощников Зюгмы, местонахождение источников воды, продуктового склада и запасов оружия, расположение, вооружение и состав караулов… Короче, все, что пригодилось бы при штурме или осаде этого замка.

 Теперь дело было за малым.

 В радиусе нескольких сотен, а может, и тысячи километров не было никого, кто мог бы этот зловредный замок штурмовать, или хотя бы осаждать.

 И поэтому, тайно вздохнув, ей пришлось смириться с неизбежным и жить дальше.

 С проезжающих мимо тележек царевне ближе к вечеру удалось незаметно стырить и утолкать в карман кусок сыра и несколько охотничьих колбасок, а потом так же незаметно умять их. И теперь она с картинным высокомерным недоумением поглядывала на Зюгму, когда тот, под аккомпанемент бурчащего живота, под нос себе, не надеясь найти отклика в холодном сердце царицы, жаловался на непереносимый голод.

 - Ну же, господин советник, — снисходительно–покровительственно похлопала она его по руке. — Нельзя быть рабом своего желудка. У нас еще не все закончено на сегодня.

 - Да? — жалостливо вскинул он на нее слезящиеся от пыли и голода глаза.

 - Конечно. Помните, вы обещали мне показать тот подвал, где вы обнаружили мою арфу?

 - Я?.. Ах, да… А, может, не сегодня? Завтра? Потом?.. — предложил он, не надеясь на успех.

 Серафима пожала плечами.

 - Потом, так потом. Тогда сейчас пойдемте в сад, я вам сыграю, пока эти бестолковые повара разберутся, где у них кастрюли — я как раз вспомнила несколько хороших песен…

 Она посчитала излишним сообщить, что в кастрюли, предварительно продырявленные, сейчас группа свеженазначенных садовников на противоположной стороне замка сажает «банзай» — самые кривые и недоразвитые из приготовленных для посадки молодых деревьев. Перенаправить оставленную на пару минут без присмотра утварь не составило труда, и теперь, пока кастелян не закупит новые посудины, всему замку придется питаться только тем, что можно приготовить на сковородках.

 Если их найдут.

 Потому что текущую дислокацию сковородок не знала даже неутомимая Серафима.

 При упоминании о музыке и пении бедный господин первый советник забыл про голод.

 - Нет, что вы, ваше величество, я совсем не это имел в виду… Если вы хотите посетить его сейчас — милости прошу, это под западным крылом. Но клянусь вам — там нет ничего интересного! У волынки сгнили меха, у контрабаса сломан смычок, клавесин расстроен, потому что у него нет клавиш, саксофон без мундштука… А кроме музыкальных инструментов там смотреть и не на что — одни бочки с уксусом и полки с бутылками от пола до потолка, несколько тысяч, наверное…

 - А в бутылках что? Тоже уксус?

 - Скорее всего, — пожал плечами Зюгма. — А что там еще может быть?

 Серафима, боясь даже мельком подумать, ЧТО там может быть, чтобы не спугнуть удачу, тоже равнодушно повела плечом.

 - Хм. Действительно. Чему там еще быть. Давайте посмотрим.