И стали они жить-поживать

 Как будто спохватившись, что наговорил лишнего, чего служанке знать бы вовсе не следовало, колдун замолчал, не закончив фразы, осторожно потряс тоскливо ноющей головой, потер лицо пятерней и снова уставился на Находку.

 - Если скажешь хоть кому про нашу встречу, и про то, что я тебе тут говорил, ты не проживешь после этого и часа. И запомни. Начиная с завтрашнего дня, утром, пока ОНА будет завтракать, будешь все докладывать мне персонально. Что. Где. Когда. Не упуская ни одной детали. Ни одного слова. Ты поняла меня, дурища деревенская?

 Ответ задержался.

 - Ты поняла меня? — снова приблизил он к ней обрюзгшее, опухшее лицо и неуклюже замахнулся, едва не свалившись от этого сам.

 - Д–да… господин…

 - Вот то–то, — опустил руку Зюгма, кряхтя, принял вертикальное положение и медленно взялся за свою горячую, тяжело пульсирующую голову, готовую взорваться, развалиться, разметаться по кусочкам, как перебродивший арбуз.

 - И смотри мне! — нашел он в себе силы продолжить угрозы через минуту, когда в глазах перестало сыпать фейерверками. — Если ты не уследишь, или что забудешь, или скроешь, хоть самый пустячок, я покажу тебе, кто у тебя настоящий хозяин! Ты тогда пожалеешь, что не осталась зайцем на всю жизнь, да поздно будет! И никакая Елена Прекрасная тебя не защитит! Она получит другую горничную, а про тебя и не вспомнит! Без меня ты — никто! Мне ты обязана всем! И пора долги отдавать. А то быстро отправишься у меня в Проклятую башню служить! А оттуда живым еще никто из вашего брата не возвращался. Так что, от тебя самой теперь зависит твоя ничтожная жизнь. Обманешь меня — никто за нее и ржавого гвоздя не даст. Обхитрить меня вздумаешь — я тебя собственными руками… У–у–ух!!!..

 Находка тоненько пискнула и забилась подальше в угол.

 - Ты поняла меня, безмозглая зайчиха?

 - Да…

 - Что–что?

 - Да, господин…

 - Не слышу!

 - Я… поняла…

 

 

 

 Вечер трудного дня подкрался незаметно.

 Царевна, не на шутку утомленная восемью непрерывными часами подрывной деятельности и саботажа, вскользь окинув на прощание прочно воцарившиеся в замке под псевдонимом «реконструкция» разруху и хаос, на скорую руку поужинала, рассеяно сделав своему самозваному жениху не больше десяти замечаний, чем удивила его безмерно, и отправилась в свои покои.

 Почетный караул или конвоиры — смотря, к чьим формулировкам прибегнуть — остались стоять столбами у дверей до утра. Серафима коротко пожелала непонятно тихой и испуганной Находке спокойной ночи и в очередной раз, опасаясь провала, отвергла ее попытки прислуживать ей при «вечернем туалете». «Вот бы еще знать, что это такое!» — думала она, отправляя тщательно скрывающую свое разочарование горничную спать.

 Убедившись, что дверь в комнату служанки плотно прикрыта, царевна торопливо взбежала по лестнице на этаж Змиулании.

 Никого.

 Неужели действительно придется ждать еще два дня?.. Я же с ума сойду! Конечно, я читала когда–то, что был один такой человек в Лукоморье, который прожил под чужим именем среди врагов двадцать четыре года и еще три и занимался при этом приблизительно тем же, чем я сейчас, но об заклад могу побиться, что его за это время ни разу не выдавали замуж за одного маньяка–колдуна в то время, как дома у него хозяйничал второй!

 Все.

 Я так больше не могу.

 Надо бежать.

 Бежать, бежать, бежать, бежать. И еще раз бежать. Пока не поздно.

 Но как?

 И куда?

 С этим посудным магазином в Пауке, или как там эта дурацкая башня у них называется, дальше пары километров от замка не убежишь — мигом выследят и догонят. Убить–то, может, и не убьют, а вот той микроскопической свободы и доверия, которыми пользуюсь сейчас, можно лишиться. И вот тогда — точно конец. Посадят под арест в самую высокую неприступную башню, и всего–то и останется, что выглядывать в окошко, утирать нос платочком и ждать добра молодца — освободителя, злодея победителя… Только это вам не сказка, ни один дурак не придет. А придет — так тут и останется. Потому что дурак…

 Да что это я все о веселом, да о веселом?

 Спать пора.

 Но спать расхотелось.

 Она по привычке нахмурилась, невесело хмыкнула, вспоминая разговор со Змеей, достала из шкафа шубу, завернулась в нее поплотнее и, как обычно, втиснулась в любимое кресло перед камином, вытянув к хищно–красным, пышущим жаром углям озябшие ноги.

 В голове назойливой осой жужжала одна и та же мысль.

 Надо что–то делать.

 Надо что–то делать.

 Надо.

 Что–то.

 Делать.

 Но что?!..

 Даже после получаса напряженного мучения мозгов ничего не придумывалось.

 И сон не шел.

 Темнели, догорая, угли в камине.

 Упала задремавшая у камина кочерга.

 Отодвинув занавеску туч, заглянула в окошко и тут же снова спряталась нелюбопытная луна.

 Может, еще раз попытать счастья с кольцом?

 За неимением лучших идей, Серафима пожала плечами, извлекла трофейное украшение из коробочки, надела на палец, покрутила–повертела, осмотрелась, прислушалась к своим ощущениям, пошевелила пальцами…

 «Лучше пошевели мозгами».

 Ага. Внутренний голос. Опять явился.

 Сам дурак.