И в беде мы полюбим друг друга

– Вы можете расплатиться натурой. Да ладно, шучу. Я знаю, что ваше сердце занято. Но я ведь на него и не претендую, меня интересует кое-что совершенно другое.

Я ушел к себе в кабинет и сел читать письмо.

«Антуан,

Пишу вам из тюремной камеры (кто бы мог подумать, что когда-нибудь я напишу такую фразу).

(И вообще, кто бы мог подумать, что моя жизнь вдруг примет столь неожиданный оборот?)

Я столкнулась с действительностью, которой не устаю удивляться. Эта действительность могла бы меня раздавить, уничтожить, потому что она совершенно не похожа на все то, к чему я привыкла. Да, я живу в тюрьме и понемногу знакомлюсь с другими заключенными, но не стараюсь узнать, за какие преступления они сюда попали, я встречаюсь с адвокатом и обсуждаю с ним, как мне не задержаться здесь на долгие годы.

Я, и только я виновата в том, что произошло.

Мне хотелось, чтобы сказки существовали на самом деле, верилось, что я могу быть принцессой, могу иметь подруг, с которыми можно шутить, делиться надеждами и полностью доверять. Я воображала, что на свете существуют чудеса. Но не перемещение во времени и в пространстве и не какое-то паранормальное явление перенесло меня туда, где я сейчас нахожусь. Это я сама подумала, что лечу, и упала в пропасть.

Я могла разбиться. Но я выжила и собираюсь пережить все, что меня еще ждет. Поначалу я растерялась, но потом я себя собрала. И стала другой. Да, я стала другой женщиной и живу день за днем, стараясь познакомиться с новой Алисой. Дни здесь тянутся очень медленно, и они не делятся на рабочее время и отдых, к чему мы так привыкли. Иногда здешние дни давят грозной тишиной, а иногда вынимают душу.

Но я хочу, чтобы вы знали, Антуан, вы здесь со мной, Каждую минуту, в каждый час.

Теперь и вы видите, что я изменилась. Я теперь не боюсь говорить то, что думаю и чувствую.

Не знаю, привлекательней ли, интереснее новая Алиса, какой я стала. Не знаю, будет ли Алиса, которая решила вам написать, той же самой Алисой, с которой вы так доверительно говорили.

Но я знаю, что в самые горькие минуты, когда для меня все рушилось и меня втаптывали в грязь, я цеплялась за то, что вы мне сказали.

И если бы мне предложили стереть из памяти все, что со мной было, я бы отказалась из боязни потерять память о вас. Ваш взгляд и ваши слова были для меня единственной истиной, которая спасала меня в черные дни. Их свет согревает и теперешнюю мою безнадежность. Я знаю, что вы боретесь за меня, что изыскиваете любую возможность, чтобы вытащить меня отсюда, и мысль об этом – еще одно мое утешение. И еще одна причина, почему я постоянно думаю о вас.

Спасибо, что вы со мной. Спасибо за все. Спасибо, что дарите мне свою доброту. Свою любовь.

Алиса».

Какое-то время я сидел не двигаясь. Потом перечитал письмо. Еще и еще раз. Читал и старался представить себе Алису, как она сидит в камере и пишет мне письмо.

Да, передо мной возникала новая Алиса. Все, что она пережила и переживала теперь – пароксизм эмоций и теперешнее одиночество, – избавило ее от зажатости, и она решилась выразить свои чувства. Свои чувства ко мне. Я был потрясен. Я почувствовал новый прилив сил, я готов был ее защищать. Жизнь показалась мне… гораздо милосерднее.

Далия

Кандис посоветовала мне посмотреть новую передачу. «Ты очень удивишься», – сказала она. Я всегда прислушиваюсь к советам Кандис и Ольги. Их обеих я считаю своими подругами, но Ольга, правая рука своего босса, холодная красавица, человек для меня более далекий. Она даже не всегда интересуется тем, что я рассказываю. Мы с Кандис гораздо ближе. Или, вернее, скажем так, меня больше тянет к независимой и невероятно привлекательной Кандис, на которую мне очень хочется быть похожей. Ольга мне кажется недосягаемой. И еще мне кажется, что она с нами водится не потому, что мы ей так уж нравимся, а так… Чтобы не скучать. Мы ее смешим, развлекаем. Кандис – своим темпераментом, желанием покорять всех подряд, честолюбивыми планами. А я… сама не знаю чем. Ольгу удивляет мое простодушие, оно вызывает у нее улыбку. Конечно, я не такая хитроумная, как они. И даже не такая умная. Но и не такая дура, как им порой кажется. Просто я всему верю. И говорю всегда честно, что думаю. Вернее, часто ляпаю, не подумав. Это у нас семейное. Сестры у меня тоже такие. Нас в семье пятеро девчонок, и дома, чтобы встрять в разговор, чтобы тебя услышали, надо было пользоваться любой возможностью. Тут, знаете ли, не до размышлений. Когда мы болтали между собой, отец послушает, послушает и скажет свою любимую фразу: «словесный понос». Мы с сестренками болтали обо всем и ни о чем, лишь бы вместе. Мы были рады, что болтаем и смешим друг друга.

Так что да, я без тонкостей, но и не такая уж дура. Я сама вижу, что сморозила глупость. Но потом, когда останусь одна и переберу все, понимаю, что сказала. Особенно если замечу, что одна из моих подружек иронически улыбнулась, или воцарилась неловкая тишина, или кто-то подал язвительную реплику.