«И вечной памятью двенадцатого года…»

Большой интерес в плане познания «человека 1812 г.» имеют также работы британца А. Форреста и француженки Н. Петито.

Бросается в глаза, что 1812-й год все больше стал привлекать внимание беллетристов. В последние годы вышли исторические романы П. Рамбо («Шел снег»), Ж. К. Дамамм («Орлы в снегах»). Наконец, Анка Мульстайн, франкоязычная писательница, родившаяся в США и специализирующаяся на исторических сюжетах, тоже обратила свои взоры на 1812 г.: в 2007 г. во Франции вышла ее книга «Наполеон в Москве» (на фр. яз.) и «Пожар Москвы» в Германии (на нем.). Каков главный пафос всех этих работ? В основном – это человек на грани жизни и смерти, человек между варварством, животным состоянием и цивилизацией.

Существует еще две важные темы, привлекающие внимание современных исследователей русской кампании Наполеона: 1. Европа (единая Европа) и Россия. Их судьба, общая или различная. 2. Место и роль региона, который сегодня называют Центрально-Восточной Европой (а точнее, судьба и «цивилизационные» контуры Центральной Европы). В последнем случае особое значение имеют работы историков Польши (А. Неуважного «Мы и Наполеон», Д. Наврота «Литва и Наполеон в 1812 г.»), Украины (В. Ададурова и С. В. Потрашкова), Беларуси (А. М. Лукашевича и И. А. Груцо). Примыкают к ним работы историков Балтии (А. Черпинской).

Что же касается первого обозначенного нами, более глобального сюжета (Европа и Россия), то он нашел свое блестящее воплощение в работах французского историка М. П. Рей, посвященных российской истории, в особенности Александру I, и в ее последней книге «Ужасающая трагедия. Новая история Русской кампании».

И все же, несмотря на впечатляющие результаты исследовательской деятельности зарубежных историков, существуют и значительные проблемы освоения ими «пространства» 1812 г. Обозначим главные из этих проблем. Во-первых, при всем внимании зарубежных исследователей последних десятилетий к русскоязычной литературе и русским источникам, все же это выглядит пока достаточно фрагментарно. Особенно слабо знакомы зарубежные авторы с работками российских историков последних лет. Во-вторых, зарубежные исследователи слабо реализуют возможности своей документальной базы: материалы архивов вводятся медленно и очень фрагментарно. Между тем в Национальном архиве Франции, в фондах Исторической службы Министерства обороны Франции, в архивах Вены, Мюнхена и других европейских городов до сих пор невостребованными хранятся несметные сокровища. В-третьих, практика зарубежной научной деятельности (а сегодня это усиленно внедряется и у нас) требует быстрого «реального» результата. Нередко вслед за публикацией книги и окончанием срока действия гранта автор навсегда прощается с темой и переносит свои усилия на ту сферу, которая в тот момент оказывается наиболее востребованной. Но… такие великие темы, как 1812 год, ставший средоточием эпохи Наполеоновских войн (а это была поистине первая мировая война), требуют того, чтобы им посвящали всю жизнь без остатка.

Подведем итоги.

1. Отечественная традиция изучения войны находилась большей частью под влиянием и контролем властных институтов (монархическо-патриотических или советско-патриотических). Методами изучения были в лучшем случае позитивистско-традиционалистские, в худшем варианте – иллюстративно-восторженные. Человеческий аспект исследований был подчинен задаче последовательного воспроизведения заранее заданной схемы, которая, в свою очередь, покоилась на причудливом переплетении мифологем, освященных властью. С середины 1980-х гг. начался процесс быстрого расширения исследовательского инструментария, предпринимаются попытки к постановке проблем, идущих вразрез с устоявшейся традицией. Параллельно с этим заметно усиливается тенденция к чисто спекулятивному, поверхностному воспроизведению реалий 1812 г.

2. Зарубежная традиция изучения проблем 1812 г. представлена несколькими национальными сегментами, нередко имеющими исключительно свою, неповторимую логику развития. Как правило, обращение к событиям русской кампании Наполеона оказывалось связанным с особенностями того или иного этапа национальной истории французов, немцев, поляков, итальянцев, британцев, американцев и других народов. С конца ХХ в. наряду с ростом разнообразия методологических подходов и «интернационализацией» тем обозначилось явное стремление к сужению источниковой базы и поверхностному, нередко беллетризированному подходу в описании событий 1812 г.

3. Назрела необходимость соединения достижений отечественной историографии, в особенности последних двух десятилетий, с методологическими и презентационными поисками зарубежных авторов, что может благотворно сказаться на изучении событий и самого смысла того, что мы называем «1812-й год».

©©Земцов В. Н., 2013

Освещение празднования 100-летнего юбилея войны 1812 г. в екатеринбургской газете «Голос Урала»