«И вечной памятью двенадцатого года…»

Таким образом, в период Июльской монархии в изображении великой армии на Березине наблюдался отход от торжественного, героического стиля к более тонкой психологической картине. Образ Березины становился героической трагедией, легендой французской истории. После падения Июльской монархии этот образ воскрешается на страницах мемуаров французских участников переправы как близкое, ставшее уже каким-то родным, связанное с героизмом французских солдат событие.

В период Второй империи ситуация значительно изменилась. В связи с возрождением культа Наполеона «Березина» перевоплощается в символ гениальной военной операции, проведенной императором. Именно в эту эпоху возникшие в прошлые годы противоречивые образы французской памяти о Березине постепенно сливаются в единый образ.

Поражение Франции в войне с Германией в 1870–1871 гг. способствовало процессу героизации прошлого страны. Сражение на Березине утвердилось в сознании французов как бесспорная победа великой армии. Источники, в которых содержалась хотя бы доля сомнений в истинности этого утверждения, были «забыты». Все описания сражений на Березине стали преследовать лишь одну цель – утвердить факт победы великой армии. Усилению этого представления способствовала массовая публикация мемуаров участников русской кампании 1812 г.[380] Казалось бы, основная часть французских солдат признавала, что на Березине их войска представляли собой лишь осколок былой великой армии. Однако сделанный французскими мемуаристами акцент на ослаблении армии способствовал возвышению ее героизма, самоотверженности и верности Наполеону. Картины катастрофы, холода, голода исчезли. Возродился и окончательно утвердился созданный еще в эпоху Реставрации образ Березины как моральной победы великой армии.

Важной вехой в научном изучении операции на Березине в период Второй империи стал выход многотомного исследования крупнейшего историка и политического деятеля А. Тьера. Тьер представил более обстоятельную картину действий французов и русских на р. Березине. Обратимся к некоторым моментам этого труда, представляющим для нас интерес. Главной целью Наполеона в операции на Березине Тьер назвал объединение французских армий, которые действовали в центре и на флангах; однако эта цель не была достигнута[381]. Все аргументы, высказанные автором, казалось бы, наводили на мысль о поражении великой армии. Однако трагичность ситуации, в которой французы нашли силы для продолжения борьбы, не позволила Тьеру «разделаться» с памятью о героической переправе через Березину. Подвергнув критике действия Наполеона, Тьер подвел следующий итог: «Мы испытали чувство действительного триумфа, триумфа кровавого и болезненного, это была самая великая победа в нашей истории»[382].

В конце XIX в. французская печать продолжала часто обращаться к тезису о победе Великой армии на Березине. К примеру, во французской газете Le Temps без воспроизведения подробностей сражений было отмечено: «Переход через Березину остается победой в нашей памяти»[383]. Буквально через несколько лет ситуация изменится. Россия и Франция начнут быстрое военно-политическое сближение. Это заставит французов значительно пересмотреть свое представление о войне 1812 г. Накануне Первой мировой войны в этой же газете «Le Temps» были опубликованы такие строки о событиях на Березине: «Великая армия перешла реку без сражения с русскими. Во Франции и в России помнят драму войны 1812 г. Это была наша общая победа»[384].

Таким образом, к началу ХХ в. Березина окончательно стала достоянием исторической памяти французской нации. Образ событий, происходивших на берегах этой реки в 1812 г., теперь воспринимался и как воплощение героизма, и как великая победа Наполеона, и даже, как это ни парадоксально, как символ взаимного притяжения двух народов – французского и русского, которые, несмотря на все перипетии их совместной истории, никогда не утрачивали чувства уважения и восхищения по отношению друг к другу.

©©А. А. Постникова, 2013

Изображение осады Смоленска во время Отечественной войны 1812 г. на материале романа Л. Н. Толстого «Война и мир» и военных мемуарно-эпистолярных источников