И вот настало Рождество

Рождество придет и уйдет, но я хотя бы могу вернуться в коттедж и притвориться, что его не существует.

Когда мужчина в углу затягивает Fairytale of New York[5] и некоторые посетители решают присоединиться, воссоздавая непревзойденные интонации Шейна и Керсти, я понимаю, что пора мне убираться отсюда.

У моего Рождества в этом году счастливого конца не будет. Клод со своим новым мужем, их яхтой и закатами об этом позаботились.

Глава одиннадцатая Роуз

К вечеру я натираю пальцы до красноты: слишком усердно гнула металлические вешалки, чтобы сделать венок на входную дверь домика.

Смешав остролист с пушистым папоротником, я добавила золотую ленту и гирлянду на батарейках, она светилась и мерцала огоньками, отчего дом уже снаружи выглядел праздничным. Да, конечно, я этого совсем не хотела…

Днем звонил Карлос, и я была рада, что в этот раз не приходится врать о своем окружении.

– В общем, я сбил Мэйв и Ивонн со следа. Они в блаженном неведении, думают, что ты на севере у родителей, но уже планируют построждественского тайного Санту, так как раньше у них собраться не получилось, – тараторил он из динамика. – На работе все спокойно, но я вижу, как ты подключаешься каждое утро. Это совсем необязательно.

– Это скорее для меня самой. Я установила лимит пятнадцать минут, и, если честно, мне просто любопытно, – ответила я, вставляя очередные батарейки в очередную гирлянду.

– К другим новостям, – сказал Карлос. – У меня сегодня свидание, но я не буду утомлять тебя деталями, потому что наверняка все закончится как всегда плачевно. Моя личная жизнь – как первый блин. Всегда комом. Еще и безглютеновый. Да, такой у меня хреновый вкус.

– Карлос, ты к себе слишком строг, – сказала я ему, втайне согласившись, что он близок к правде. Неудивительно, что мы такие хорошие друзья. Оба неудачники.

– Я буду звонить, чтобы ты не оставалась надолго одна, – пообещал он, перед тем как уйти на обед. – Будет одиноко – пиши мне. Поняла?

– Поняла! – ответила я и постаралась не думать о том, как трое моих друзей сидят за ланчем и, без сомнений, обсуждают меня и что со мной делать.

А сейчас я, со стаканом пряного вина в руке, оглядываю результаты своих трудов.

Воздух наполняет запах корицы и имбиря – я расставила в коридоре свечи, хвойная гирлянда, украшенная снегирями и серебряными и золотыми шарами, окутывает камин в гостиной, а еще одна огибает лестницу, ведущую наверх.

Во всех комнатах я разместила маленькие елочки в цветных горшочках, а на кухонном столе расстелила темно-красную скатерть и поставила сверху канделябр, зарядив его свечами.

Теперь все соответствует времени года. Может, праздновать я и не собираюсь, но убранство дома заняло мое время и мысли. Неожиданный шажок на пути к прошлой версии меня, и я невероятно этому рада.

– Ну как тебе, Джордж? Как думаешь, Санта заглянет к нам в Донегол? – спрашиваю я пса. – Может, конечно, для него далековато, но надежда умирает последней.

Джордж отвечает вилянием хвоста. Уверена, он точно понимает, что я говорю. Он всегда чувствует, когда мне грустно или, наоборот, радостно. Он знает даже, когда мне нужно побыть одной, и в эти редкие моменты не пристает с ласками.

Раньше на Рождество я всегда была в хорошем настроении, но стоит представить Рождество без подарков, красивого ужина, семейных посиделок у камина за настольными играми с животом, набитым индейкой, пудингом и – чуть больше, чем следовало – вином, как сердце сжимается.

Я падаю на диван, вокруг меня сияют, как маленькие танцующие звезды, гирлянды, им в такт подмигивает пламенем камин. Убранство дома меня радует, но себя так просто не наладить, как и не исправить прошлое.

Словно в море тьмы островок странной умиротворенности, пропитанной тревогой, и такой пронзительной тишины, которая может оглушить.

Я одинока, и от этого одиночества я задыхаюсь.

Взяв в руки телефон, я листаю контакты людей, которые собирала долгие годы. Я не могу рассказать сестре, где нахожусь: она тут же заявится и потребует, чтобы я приехала к родителям, домой. А домой ехать нельзя, там я могу случайно встретить семью или друзей Майкла, отчего мне станет только хуже. И Карлосу не могу позвонить, иначе он меня отругает, что я работаю и не наслаждаюсь как следует своей поездкой.

Когда я дохожу до его номера, то сначала прокручиваю вниз, но потом возвращаюсь.

Мне не хватило сил удалить его. Палец зависает над именем контакта.

Майкл.

Что случится, если я сейчас ему наберу? Гудки? Голосовая почта? Может, хотя бы на пару мгновений я еще раз услышу его знакомый, теплый голос?

Кто-нибудь еще, интересно, хранит его номер? Или теперь он перешел кому-то постороннему? Или, может, его сохранила Эвелин…

Прибытие Чарли помешало мне нажать «вызов». Теперь я не узнаю ответы на все эти вопросы, что, возможно, и к лучшему.

Я бросаю телефон на диван, но сообщение от Чарли вынуждает снова взять его в руки.

Что за дела с украшениями?

Ой.

Я думал, вы так же, как и я, хотите здесь спрятаться от Рождества…