И вот настало Рождество

Я сажусь ровно, надеясь, что Джордж не примется лаять и я смогу еще послушать разговор. С кем это он? И откуда взялся этот внезапный дух Рождества? Еще пару часов назад он был от украшений в ужасе, а теперь рассказывает о них с таким воодушевлением, словно ему пересадили душу влоггера, специализирующегося на интерьерах.

– Да, я выпил пару пинт до ужина и поговорил с Ребеккой, это было здорово. Она по тебе скучает, – продолжает он очень нехарактерным для себя, веселым голосом. – Тебе понравилась фотография елки в деревне? Да, я так и подумал. Оригинальные ясли.

Он замолкает. Я так усердно прислушиваюсь, что слышу собственный пульс.

– И я по тебе скучаю, Хелена, – мягко отвечает он.

А…

– Но я уже скоро вернусь.

Он так нежно говорит. Я совсем ничего про него не знаю, но странно слышать, как проникновенно он беседует с кем-то важным в его жизни.

– Надеюсь, ты не открыла подарки раньше времени. Я-то тебя знаю… Не трогай их пока…

Он замолкает, а потом вдруг заходится таким смехом, которого я от него еще не слышала. Хотя, конечно, наши разговоры были достаточно скупыми, и я, наверное, не слышала его смеха вообще.

– И я тебя люблю, – шепчет он. – Хорошего тебе дня и передавай девочкам привет.

Еще смех.

– Ладно, мне пора. Макса нужно выгулять, пока не очень поздно, а ты же знаешь, я в это время обычно уже сплю. Позвоню тебе завтра. Пока, дорогая.

Почему Чарли не со своей девушкой в это чудесное время года? Может, Хелена в другой стране и они не могут друг к другу прилететь? Или она медсестра и в Рождество работает? Или он изменяет… Или просто бежит от реальности, так же как и я.

Очевидно, ситуации у нас разные, но, может, между нами больше общего, чем мы думали изначально.

Я слышу, как он зовет Макса, и они отправляются наверх, давая мне возможность быстренько перекусить на кухне.

Я включаю свет, передвигаясь почти на цыпочках, не желая потревожить Чарли. Но когда комната заливается светом, первое, что я замечаю, – послание, оставленное на белой маркерной доске, прикрепленной к холодильнику. И оно не имеет никакого отношения ни к хлебу, ни к молоку или вообще какой-либо еде.

Прошу прощения за свое поведение. Я в последнее время немного Гринч. Украшения очень красивые, спасибо за старания. Простите, что вел себя по-скотски. Чарли.

Ого.

Я, если честно, немного озадачена. Все-таки сердце у него есть.

Взяв маркер, я стираю его сообщение и оставляю свое, чтобы он мог прочитать его утром.

Извинения приняты. Даже Гринча можно было понять,

отвечаю я.

Хорошего дня.

7 дней до рождества

Глава двенадцатая Чарли

Я не собирался так долго спать, но даже Макс еще похрапывает, когда я наконец продираю глаза, так что, наверное, нам нужно было отлежаться.

Я мог бы свалить все на пиво и плотный ужин, которые не давали мне уснуть до одиннадцати. Или тот факт, что книга, которую я читал, исчезла с прикроватной тумбочки. Мне нравится читать перед сном, всегда нравилось, но вчера я зачем-то сидел в телефоне, отчего заснуть было еще сложнее.

Уверен, книга найдется. Спрошу Роуз, вдруг она видела, только надо бы с ней повежливей. Кажется, я вчера был слишком резок из-за украшений. Я, конечно, извинился, но, может, надо было сделать это лично?

Черт, чувствую себя отвратительно.

Чем больше я оценивал обстановку и понимал, сколько сил она приложила, тем виноватей я себя чувствовал за бестактность, но это оказалось для меня такой неожиданностью. Я был уверен, что она так же не хочет праздновать Рождество, как и я.

Я проверяю телефон, как всегда вижу кучу пропущенных от Хелены и падаю обратно на кровать.

Что-то у меня совсем не получается здесь отключиться, как я планировал.

Вчерашний разговор с Ребеккой совершенно выбил меня из колеи, а чувство вины за то, что я оставил Хелену одну на Рождество, вообще почти не покидает меня. Еще и эта странная жилищная ситуация с Роуз, которую я умудрился обидеть из-за такой ерунды, как пара гирлянд и свечей.

Что со мной происходит? Неужели я превращаюсь в ворчливого старика, который всех ненавидит?

Макс вытягивает лапы и медленно открывает глаза, и это зрелище действует на меня умиротворяюще. Мне становится немного лучше.

– Наверное, нам не обязательно вставать по будильнику, если неохота, да? В конце концов у нас отпуск. Должен быть, по крайней мере.

Макс, очевидно, полностью согласен, он сворачивается в клубок на кровати и снова проваливается в сон, но когда я закрываю глаза, то представляю, как Ребекка играет на яхте в счастливую семью с новым папочкой, за их спинами прекрасный закат, они учат испанские слова и смеются. Он дает ей золотую звездочку, гладит по голове, а она ему улыбается.

Я пытаюсь представить, что бы я себе посоветовал, будь я своим клиентом. Наверное, сосредоточиться в первую очередь на счастье ребенка. Игнорировать разбитое сердце.