И вот настало Рождество

– Слышала, ты живешь в коттедже? Ох, ты просто вылитая бабушка Молли. Должна сказать, я бы тоже была не против ютиться с ним, будь я лет на тридцать помоложе.

Она протягивает мне бумажный стаканчик и кивает в сторону довольно-таки растрепанного Чарли, который, кажется, следит за прилавком на другом конце помещения. Он точно последний человек, которого я ожидала тут встретить.

Он четко дал понять, что хочет держаться от Рождества подальше, но вчера я застала его за прослушиванием «О Святая ночь», а сегодня это? Я притворяюсь, что не заметила его и расхаживаю между других прилавков, но потом он ловит мой взгляд. Мне кажется, что его лицо просветляется при виде меня.

Я машу ему рукой, размышляя, не нарушает ли публичное приветствие наших правил общения.

Он указывает глазами на надпись над прилавком, и я медленно киваю, поняв, что его впрягли смотреть за лавочкой Марион. Он шлет мне сообщение.

Помогите.

Глянув в его сторону, я не могу сдержать смех.

Маленький помощник Марион,

пишу я в ответ.

Пожалуйста, купите что-нибудь. Я совсем никудышный продавец.

Я смеюсь вслух и пробираюсь к нему ближе.

– Прежде чем вы спросите, я только временно присматриваю, пока она разбирается с каким-то происшествием в детском уголке для творчества, – поясняет он, оперевшись сильными, мускулистыми руками о прилавок. Я пытаюсь не пялиться. – Кажется, там кто-то переусердствовал с блестками.

Улыбается. Эти ямочки на щеках.

– А, понимаю, – говорю я и ощущаю тяжесть огромного слона в комнате. Даже небольшого стада слонов, если уж быть точной.

Он знает, что я вчера была расстроена, но не знает почему.

И я знаю, что днем он был расстроен, но поняла только, что у него есть маленькая дочь, по которой он тоскует, не более.

А еще мы вчера шли вместе домой, разделили странный момент под звездным небом и написали друг другу «спокойной ночи», отчего мне показалось, будто между нами что-то изменилось.

Не знаю что, но изменилось.

– Вино, – говорит он, словно читает мои мысли.

– Что?

– Вчера было много вина, пива и чувств. Не стоит придавать этому большого значения.

Ну, что сказать, по крайней мере мы разбили лед между нами.

– Разумеется, – отвечаю я, разглядывая пироги, чтобы не смотреть на его лицо. Боюсь, что могла покраснеть.

– Так и будете таращиться или все-таки попробуете какой-нибудь? – спрашивает он, но как только я думаю взять кусочек, замечаю, как в нашу сторону идет Марион. Ее улыбка сходит с лица в ту же секунду, как она видит меня.

– Может, позже, – говорю я Чарли и, прежде чем он успевает догнать меня вопросом, я быстро ретируюсь в сторону уголка Санты, где группка родителей и детей сбились в нетерпеливую очередь под наблюдением юного эльфа, бодро командующего перемещениями.

– Это ненастоящий Санта! – говорит одна малышка матери, которая строит большие глаза, прося дочь быть потише. – У него под колпаком рыжие волосы, мам! С каких пор Санта рыжий?

И в чем она не права?

Санта, который, кажется, пытается слушать детей изо всех сил, сидит на разукрашенной парковой скамейке рядом с ящичком для писем. Небольшой уголок огражден белым заборчиком и фигурками оленей, сов, снеговиков и довольно раздражающим поездом, который ездит по кругу, на повторе играя «Джингл беллз», а ведет к этому великолепию дорожка из желтого кирпича. Не худший кусочек рождественской сказки из тех, что мне доводилось видеть, и даже Санта среди всего этого богатства выглядит довольно веселым.

К моему удивлению, он машет мне рукой. Я настороженно машу в ответ.

– Надеюсь, ты себя хорошо вела в этом году, Розочка?

Это Расти! Я качаю головой и смеюсь.

– В кои-то веки, – говорю я, преисполняясь гордости за него – такая важная роль!

Я несколько минут наблюдаю, наслаждаясь радостным предвкушением детей и энтузиазмом тех, кто помог организовать эту праздничную ярмарку. В толпе выделяются мужчины и женщины в ярких жилетах с ведерками, собирающие деньги на благотворительность, и я замечаю, что такие же ведерки расставлены у всех прилавков с товарами, чтобы любой покупатель мог пожертвовать в пользу известной организации, помогающей бездомным. Сладкий запах угощений наполняет воздух, небольшой хор развлекает гостей, а надувной снеговик предлагает востребованную, по всей видимости, услугу совместной фотографии. В целом атмосфера очень теплая и праздничная.

Я смотрю в сторону прилавка с пирогами, где Марион очень занята тем, что хихикает и строит глазки Чарли. Она постоянно прикасается к его руке и смеется, покручивая в пальцах прядь волос. А еще у нее нехарактерно яркая розовая помада.

Он, кажется, отчаянно пытается сбежать, но она никак не выпускает его из цепких лап. Издалека кажется, что он неплохо ей подыгрывает, но вряд ли ему по-настоящему хочется ввязываться в подобное.

Марион же в своей стихии, водит его повсюду, представляет и хвастается, будто его будут разыгрывать в лотерее, а все вокруг выглядят так, будто не прочь прикупить билет на эту лотерею.