«И вот общественное мненье!» Клубы в истории российской общественности. Конец XVIII - начало XX вв.

Вначале мнения по злободневным вопросам складывались в ходе повседневного, «хаотичного» общения между членами клубов. Так же спонтанно отрабатывались в клубах механизмы распространения «молвы» разной степени важности, привлекавшей коллективное внимание. При этом происходило более или менее заметное взаимопроникновение обыденного сознания членов клубов, определявшегося в конечном счете сословными интересами и стереотипами, и кристаллизовавшихся главным образом в других культурных очагах и центрах — в прессе, в кружках, литературных салонах и т. д. — направлений общественно-политической мысли. В одну из форм практической реализации общественного мнения о событиях в России и за рубежом выливались благотворительные акции, проводимые клубами или с их участием.

Устойчивость положения клубов определялась в немалой мере отношением власти к общественному мнению, его оценкой и востребованностью. В свою очередь эта оценка (различавшая «так называемое» общественное мнение и мнения, соответствующие «видам» правительства) зависела от степени предвзятости и подозрительности властных инстанций, от реальной роли клубов как элементов развивающейся общественности, наконец, от общероссийской и международной ситуации. Несмотря на то, что клубы оставались по своему основному назначению прежде всего учреждениями досуга, «привыкание» власти к факту существования клубов и к некоторой их автономии заняло продолжительное время.

По убеждению, высказанному впервые Н. М. Карамзиным в согласии с «духом» дворянских клубов, идея клубной «говорильни», предназначенной лишь для избранных, не противоречила самодержавию и сословности как главным устоям общественного порядка. Тем не менее по мере распространения этого понятия на новые центры формирования общественного мнения, с приобретением прав гражданства «гласностью» постепенно пробивало себе дорогу и привлекало сторонников либерально-консервативное понимание самодержавия, предполагавшее не только его сохранение, но и определенную эволюцию.

До 1905 г. авторитарному строю, в отсутствие парламентских учреждений европейского типа и при недостаточном развитии периодической печати, сопутствовала патриархальная политическая культура. В новое время традицию средневековых челобитных продолжала в измененном виде особая форма отношений между обществом и властью. Элитные группы и их представители стремились обратить внимание носителей верховной власти на клубное или околоклубное «общее мнение», предлагаемое от имени более широких слоев общества. Таков смысл — при всех содержательных различиях — и записок Карамзина, рассчитанных на прочтение их Александром I, и обращенной к Николаю II петиции, инициированной Гапоном. Этой традиции суждено было возродиться впоследствии, снова видоизменившись, в «письмах во власть» советского времени.

В пореформенной России одновременно с дифференциацией общественного мнения, увеличением числа центров его формирования и распространения происходила дифференциация клубов. Политические клубы, первые из которых образовались в 1905 г., впервые поставили перед собой задачу целенаправленно формировать общественное мнение, исходя из программных документов партий и вырабатываемых ими решений, используя как внутриклубную деятельность, так и другие средства, в том числе партийную прессу. До 1917 г. к этой новой форме общественности, входящей в систему разного рода «говорилен» с Государственной думой на вершине, обновленная монархия адаптироваться так и не сумела, да и особенно не стремилась. Не был даже полностью отвергнут — в качестве распространителя политической молвы — архаический симбиоз консервативных салонов и аристократических клубов. Правительство, не желавшее образования массовых партий, могли удовлетворить лишь те политические клубы, деятельность которых носила самодовлеющий характер.

В то же время в условиях полупризнанной многопартийности новые клубы были или хотели быть межпартийными, сближающими партийные позиции либо в либеральном, либо в консервативном сегментах политического пространства. Успехи в решении этой объективно важной для России задачи оказались невелики, они были частичными и кратковременными. Политические клубы не превратились в координационные центры деятельности партий. Ограниченных результатов добились политики, предполагавшие использовать с той же целью «братские» связи масонства. Но исторический опыт попыток сближения партий сохраняет актуальность поныне.