И время остановилось

Вот тогда-то Мари и пришла в голову мысль привлечь младшую сестру к преподаванию художественных дисциплин в школе, что позволило бы им с Жюльеном сосредоточиться на основных предметах. В стране катастрофически не хватало учителей, так что окружная инспекция по вопросам образования не стала возражать.

Аурелия, найдя себе достойное занятие, не скрывала радости. Однако теперь, перед самым началом учебного года, она испытывала серьезные опасения, и тот факт, что Изабель Тардье с детьми вернулись в городок после многомесячного пребывания в Виши, лишь усугубляло эти страхи. Частных преподавателей больше не было, поэтому семейство оказалось вынуждено записать свою дочь Элизабет в начальную школу. И от этого явно не приходилось ждать ничего хорошего! По просьбе Леандра Аристид Тардье нашел на своем кожевенном заводе работу для Томаса, который после рождения в августе ребенка – прелестной девочки, названной Викторией, – решил остаться в Шатийоне, пока Соледад не наберется сил и малышка не окрепнет. Тардье слыл хорошим хозяином, но не было сомнений, что его жена с ее великосветскими замашками при случае заставит их почувствовать себя обязанными. Но если Аурелии не придется каждый вечер беседовать с мамашей Тардье, а ее старший сын Шарль больше не будет пытаться с ней флиртовать, как летом 1938 года, ситуация останется вполне сносной…

– О чем задумалась? – спросила ее Мари, ставя на стол две дымящиеся кружки.

Аурелия положила ломоть хлеба поджариваться на старой дровяной плите, предвкушая, как будет медленно таять намазанное на него масло.

– О сыне Тардье… Я на днях столкнулась с ним у канала. Он с двумя другими парнями разглагольствовал – хорошо, мол, что Петен взял всю власть в свои руки. Вот идиот!

– Хм, неудивительно, – заметила Мари, с удовольствием уплетая свой кусок хлеба. – Родители мамаши Тардье считаются в Виши влиятельными людьми. А сейчас, когда там обосновалось правительство, для них настали золотые деньки. Надеюсь, он хоть не приставал к тебе?

Вытерев масло, которое потекло у нее по подбородку, Аурелия ответила:

– Нет, он меня даже не заметил. Я проскочила в тот момент, когда он рассказывал приятелям, что предпочел бы зваться Филиппом, а не Шарлем[34]. Представляешь уровень кретинизма…

– Ясное дело, одно из двух имен сейчас звучит лучше другого, – бросил Леандр, заходя на кухню. – Ладно, пусть этот дурак тешится своей глупостью. Как ты, Аурелия? Готова к первому рабочему дню?

Девушка поднялась, чтобы налить ему кружку цикория.

– Уже не уверена, что была права, когда согласилась… Чему я смогу научить этих детей?

– Моим песням, – пошутил он. – У меня в репертуаре была парочка, где я высмеиваю фрицев, сегодня они прозвучали бы вполне в духе времени. Вот, например: «Что за крысы эти боши! Травишь, травишь – их все больше!»

Его насмешливый голос, который он обычно приберегал только для публики, заставил рассмеяться обеих дочерей. Аурелия чуть было не пролила цикорий себе на блузку.

– О, папа! – захохотала она. – Твой зычный голос, наверное, был слышен до самой демаркационной линии!

Мари, снова хихикнув, убрала опустевшую кружку.

– Жюльен еще не спускался? – поинтересовалась она, собираясь подняться и разбудить Луи.

– Он бреется, – сообщил Леандр. – Бедный парень, он совсем нос повесил с тех пор, как его родителям пришлось разместить у себя немецкого капитана. Они ведь собирались присоединиться к де Голлю, а теперь связаны по рукам и ногам.

– У нас он по крайней мере свободен в своих передвижениях, – заметила Аурелия. – И все же ему будет приятно вернуться домой на Рождество. Надеюсь, он не наделает там глупостей… Ты смог раздобыть ему аусвайс?

Леандр кивнул.

– Я сделал для каждого из нас. Едва ли не единственный плюс в том, чтобы быть мэром.

Ноздри Аурелии дернулись от возмущения.

– Мне он не понадобится, – клятвенно заверила она. – Я ни за что не вернусь в Париж, пока там хозяйничают нацисты.

Ее отец и сестра обменялись веселыми взглядами. Вот это перемена!

– Ты – и отказываешься ехать в Париж? Кто похитил мою младшую сестричку? – поддразнила ее Мари. – А я-то надеялась полюбоваться на твою шикарную свадьбу в Нотр-Дам…

Аурелия показала ей язык – как в детстве, когда она была озорной, задиристой девчонкой.

– Ну нет, старушка, не родился еще тот, кто на мне женится!

– Очень надеюсь! – состроил возмущенную мину Леандр, закатив глаза.

Они снова расхохотались – тем милым раскрепощающим смехом, который вернул им немного беззаботности, утраченной после стольких тревог и потрясений.

* * *

Учебный год начался в особой атмосфере. В школе появились новенькие – три ученика из Парижа, чьи родители предпочли покинуть столицу и перебраться в свободную зону. Каждый класс теперь украшал портрет Петена, которому надлежало поклоняться, а учителя были обязаны включать в программу нравственного воспитания «долг перед Господом» и внушать ученикам новый девиз страны: «Труд, Семья, Отечество». Эти директивы ужасно расстроили Мари, которая, не имея возможности их ослушаться, включила в свои уроки обсуждение понятия «уважение к другому».