И все небо для нас

– Неправда. Для нас с Ирмой ты никакая не обуза, – дядина ладонь ласково касается моего затылка. От нее исходит такое тепло, что я чувствую себя в безопасности. – У всех бывают жизненные трудности. И страхи. Сегодня ты многое пережила и тебе нужно отдохнуть. Завтра проснешься, и все станет лучше. Вот увидишь.

Вытерев глаза, оборачиваюсь и тоном пятилетней девочки спрашиваю:

– Правда?..

– Правда, – дядя улыбается.

Поддавшись порыву, обнимаю его, насколько нам позволяют сиденья. Тихон крепко обнимает меня в ответ.

– Только не говори тете, что я плакала, – отсаживаюсь. – Иначе она будет переживать.

– Расскажешь сама, если захочешь.

* * *

Умывшись и забравшись в кровать, пишу матери Гордея с его телефона о том, что произошло. Она не отвечает, поэтому убираю телефон на тумбу и с головой укрываюсь одеялом. В сон погружаюсь быстро, но меня преследуют кошмары. В одних тону я, в других – Гордей. В-третьих мы тонем вместе, обнявшись, и, словно гири, утягиваем друг друга на дно.

Утром просыпаюсь с трудом. Глаза едва открываются, в груди тяжесть, в горле сухость. Силуэт тети размывается, не могу сфокусировать зрение.

– У тебя жар, солнышко, – отдаленно сообщает Ирма. – Сегодня останешься дома.

Киваю, едва соображая, что происходит, и вновь засыпаю. Так проходит несколько дней, за которые я в краткие промежутки бодрствования узнаю, что дядя вернул Гордею скутер и телефон, что Мила обо мне беспокоится, что я подхватила пневмонию и что Резо спасли и он чувствует себя лучше.

– А с Гордеем все хорошо? – спрашиваю.

– Все хорошо, – эхом откликается дядя.

Пневмония протекает в легкой форме, но, переборов ее, я не чувствую ни облегчения, ни радости. Все вокруг блеклое и вгоняет меня в еще большую депрессию.

Тетя и дядя не гонят меня в школу, поэтому целыми днями лежу под одеялом с закрытыми глазами. Иногда смартфон брякает оповещениями. Лида и Гордей пишут мне, спрашивают, все ли в порядке. Лиде отправляю сообщение, а Дею не пишу ничего.

Я просто не могу. После того, что я сделала. Или честнее будет сказать, чего я не сделала?

Одна моя ошибка могла стоить его бесценной жизни. Я должна была так же, как он, не раздумывая броситься в воду. Вдвоем мы бы справились быстрее. Одна мысль о том, что Гордей мог утонуть и я бы больше никогда его не увидела, приводит меня в ужас. Только накрывшись одеялом с головой, могу вдохнуть и не представлять, как Дей снова и снова опускается на дно. Как тянет руку, крича мое имя, а его легкие в этот момент заполняет вода…

Вторую неделю незапланированного отпуска от школы меня мучают кошмары. Каждую ночь они подкрадываются, как те самые серые волчки из песни, и кусают, только не за бочок, а за мозг и сердце – попеременно. Мне больно и страшно.

Дядя и тетя пытаются поговорить со мной, но я им не отвечаю. И тогда они уходят, оставляют меня одну. Однажды Мила не выдерживает и забирается ко мне под одеяло.

– Съешь, – она протягивает мне кусочек шоколадной плитки. – Сладкое помогает!

Лениво скашиваю глаза на ее угощение и нехотя беру его. Я должна быть для нее примером, а не плаксивой размазней. Тихонько жую шоколад. Мила хитро улыбается, наблюдая за мной. Когда доедаю, она протягивает стакан молока.

– Пей!

И я пью. Так она кормит меня несколько дней, пока ко мне наконец не возвращается аппетит. Я снова завтракаю, обедаю и ужинаю со всеми за столом. Только не могу себя заставить пойти в школу.

Тоска по Гордею сводит с ума. Ночью открываю мессенджер и пролистываю все сообщения, что он написал. И пока я их читаю, появляется строчка, что он печатает сообщение.

Вот черт. Не хочу сейчас с ним переписываться. Времени пять утра. Почему он не спит? Завтра что, выходной? Проверяю день недели на экране смартфона.

Гордей присылает мне хаотично расставленные эмодзи: фонарик, лампочка, солнце. На следующей строчке – темная луна, замок с ключом и еще один непонятный символ. Не знаю, что он хочет этим сказать, но ребусы в пять утра я точно не буду разгадывать.

Борюсь с желанием ответить ему. Он ведь не спит, ждет, пока я что-то напишу. Уже готовлюсь напечатать ответ, но передумываю и переворачиваю смартфон экраном вниз. Сильно жмурюсь, заставляя себя заснуть, и наконец мне это удается.

* * *

Сквозь сон слышу знакомый голос. Он звучит как-то странно, искаженно и непривычно.

– Вела, вставай, – Мила подбегает к кровати и начинает меня расталкивать. – Там Голдей плишел, иди посмотли!

– Нет, – кутаюсь в одеяло.

– Ну нельзя же все влемя лежать и ничего не делать! – возмущается сестра.

– Вырастешь и поймешь, что можно.

– Фу! – Мила шлепает меня по ягодице и убегает. – Она не хочет выходить! – кричит она.

Выглядываю из-под одеяла и обнаруживаю сестру на балконе.

– Маленькая ябеда, – бормочу я.

– Луч! – громкий голос Гордея.

На улице уже светает, смартфон показывает десять утра. Обычно в это время я помогаю Ирме по дому. Экран гаснет, и я вижу в отражении свое заспанно-измученное лицо. Вид отвратительный, нужно что-то с собой сделать…

– Солнца! – кричит Дей.

Сажусь на кровати и поворачиваю голову в сторону балкона.