И все содрогнулось… Стихийные бедствия и катастрофы в Советском Союзе

Шрифт, использованный в кадре с названием, вызвал бы у американского зрителя ассоциацию с фильмом ужасов или обложкой криминального романа. Следом за названием диктор под драматичную музыку повествует о настоящей гонке со временем: неуверенность в победе советского народа над стихией все нарастает – сюжет сам открывает сомнению лазейку за лазейкой. А вдруг природа победит? И хотя этого не происходит, фильм не скрывает неудач: вот вода прорывает дамбу, вот огромный вал, словно лишь для того и сооруженный, чтобы поток тут же разметал камни, и лишь после всего этого приходит долгожданное спасение.

Та же манера повествования присутствует и в художественном фильме 1975 года «Когда дрожит земля». Строительство ГЭС осложняется нависшей над главным котлованом скалой, в случае толчка грозящей грандиозным обвалом (угроза вполне реальная – ведь действие разворачивается в Дагестане, где в 1970 году при строительстве ГЭС действительно произошло землетрясение)[436]. Основная предпосылка сюжета – стихийное бедствие и техногенная катастрофа, угрожающая погубить десятки рабочих, – вполне соответствует жанру фильма-катастрофы. Все вертится вокруг отношений двух чиновников и их подходов к решению проблемы скола. Молодой инженер хочет остановить работы, чтобы удалить страшный выступ, тогда как его убеленный сединами визави утверждает, что подземный толчок не сможет сдвинуть с места подобную глыбу, а значит, следует продолжать строительство. Землетрясение действительно происходит: люди в страхе разбегаются, но поскольку скол так и не обвалился, все ограничивается минимальными повреждениями. В отличие от классических образцов жанра, в которых люди находятся в опасности на протяжении большей части фильма, здесь сцена бедствия разворачивается уже под конец и длится совсем недолго. В центре внимания оказывается не катастрофа, а психологическое противостояние молодого инженера (предлагающего остановить работы и взорвать скол) и старого начальника работ, останавливать ничего не желающего и уверенного, что скол не сдвинется с места. Фильм получил развернутый, хотя и критический разбор в «Искусстве кино», что свидетельствует о всевозрастающем внимании к жанру [Мамаладзе 1976].

Фильм Косарева обладает рядом примечательных особенностей. Во-первых, разрешение кризиса происходит само собой – в результате полного бездействия. Если в более ранних фильмах подчеркивалось, что Советское государство в случае необходимости может (буквально) и горы свернуть, то начальник работ Андрей Сергеевич Демидов выступает как раз за обратное – чтобы опасный скол просто оставить как есть. Демидов точно знает, что он не рухнет, – «потому что [у него] были [верные] расчеты». И в данном случае советская математическая школа предлагала оставить природу в покое[437]. Не понадобились ни динамит, ни бульдозеры. Сюжет вращается вокруг противостояния главных героев, в то время как государство – со всеми своими грандиозными строительными замыслами – имеет к происходящему весьма опосредованное отношение. Советским гражданам паниковать не пристало, что не мешает рабочим в сцене землетрясения спасаться бегством, а одному из персонажей даже рискнуть всем ради спасения семьи. Подобные действия не оправдываются, но явно разоблачают вымышленную составляющую традиционных документальных фильмов, воспевающих всеобщую взаимовыручку. Фильм снят в самом южном регионе РСФСР, но практически не упоминает о дружбе народов, чем разительно отличается от своих предшественников. Среди персонажей имеется дагестанец, к которому приезжает отец, чтобы отвезти сына домой на свадьбу с назначенной ему от рождения невестой. Тот уезжать со стройки не хочет, и Демидов пытается объяснить важность всего проекта консервативно настроенному отцу, который в итоге все же смягчается. То есть даже режиссеры середины семидесятых все еще считали, что старшее поколение необходимо убеждать в ценности советских начинаний.

В тот период ведущие советские режиссеры снимали картины, тут же становившиеся классикой и сохраняющие актуальность и поныне; фильмы же вроде «Когда дрожит земля» в данную эстетическую категорию, конечно, не попадали (что неоднократно отмечалось в обзорах). И тем не менее обзоры на них были. Так, в 1978 году солидное «Искусство кино» посвятило целых десять страниц «Комиссии по расследованию»; снятый за восемь лет до чернобыльской трагедии, этот фильм рассказывает об аварии (но не катастрофе) на ядерном реакторе [Плахов 1978].