Я без ума от французов (СИ)

Тот снял номер на двоих, хотя у него сейчас и не было проблем с наличными, о которых Цицеро периодически забывал, привыкнув, что Тиерсен обычно заботится такими вещами. Тиерсен всегда распоряжался их деньгами, вовремя снабжая ими Цицеро, не вынуждая его разбираться со счетами и умудряясь тратить на мелочи вроде оплаты гостиниц, ресторанов и бытовых покупок только свои сбережения, оставляя своему итальянцу возможность тратить его деньги только на то, чего ему могло захотеться для себя. А сейчас этим занялся Селестин, отмахнувшись от Цицеро, серьезно задумавшегося, хватит ли ему того, что было у него в бумажнике. Видимо, привычка легко тратить деньги все-таки у Мотьеров в крови.

– Я не экономлю, – говорит Селестин, заходя в номер и ставя свой чемодан на пол. – Мне не жалко заплатить за отдельный номер тебе или за тот, где отдельные спальни, но я бы хотел находиться к тебе поближе, с твоего позволения. Нет, я не буду запирать дверь, но хочу знать, если ты уйдешь, поскольку уведомления об этом от тебя не дождешься, – он зевает, снимая плащ и шляпу и ослабляя галстук.

– Умный мальчик, – Цицеро бросает чемодан и, не раздеваясь, проходит в центр комнаты, потирая еще ноющую поясницу.

– Если хочешь чего-нибудь выпить или поесть – на здоровье, но я лично в душ и спать, – Селестин аккуратно снимает ботинки. – Подъем в семь утра, – он потирает переносицу и, прихватив с одной из постелей полотенца, направляется к двери в ванную.

Цицеро игнорирует его, вяло оглянувшись и запомнив на всякий случай все детали обстановки. На него опять нападает апатия, в последние часы произвольно сменяющая жизнерадостную истерику, и он легко поддается ей, не задумываясь о причинах. Цицеро знает свой диагноз, живет с ним уже много лет и не сопротивляется резким сменам настроения, даже не пытаясь контролировать себя.

Он садится на постель в одежде, скинув аккуратно сложенную теплую пижаму и полотенца на пол и сняв ботинки – пришлось повозиться с чертовыми шнурками. Поерзав, стягивает куртку Тиерсена и подкладывает под голову, ложась. Но Цицеро слишком устал, и в нем слишком много кофе, чтобы уснуть сразу. Он не чувствует какого-то расстройства, только апатию, и поэтому просто лежит, смотря в одну точку. Мысль невыносимо медленна, но и торопиться Цицеро некуда, и он просто позволяет ей неторопливо течь, обрастая побочными ответвлениями. Адреса переплетаются в голове с вариантами убийств, те – с воспоминаниями о мертвых людях, а те – со слабыми, едва ощущаемыми эмоциями от происходящего. Цицеро погружается в странное, почти анабиотическое состояние, в котором находится иногда в моменты сильного дискомфорта. И вернувшийся из ванной Селестин, в халате и с влажными волосами, замечает это.

– Не хочешь раздеться? – спрашивает отстраненно, выключая верхний свет и зажигая ночник. – Говорят, так спать намного удобнее.

Цицеро не отвечает, он сам даже не слышит Селестина, как будто кто-то слышит за него и считает, что это не важный вопрос, чтобы на него отвечать.

– Слушай, я не хочу лезть не в свое дело… – Селестин садится на постель, сводя руки на коленях.

– И не лезь, чего проще, – Цицеро отвечает автоматически, защитная реакция от душещипательных разговоров срабатывает сама. Но Селестин игнорирует ее: на самом деле он даже не собирается заботиться о Цицеро или испытывать к нему хоть какое-то сочувствие, но взведенный механизм нужно привести хотя бы в относительно спокойное состояние, если он не хочет внезапного взрыва посреди ночи. Поэтому он только невозмутимо продолжает:

– Но тебе нужен спокойный сон. Поэтому, если ты беспокоишься за Тира…

– О Господи, – Цицеро выдыхает и переворачивается на другой бок, сворачивая куртку удобнее.

– Да, знаешь, он не самый умный человек, но он справится со всем. Он иногда ошибается, но не по два раза подряд. Так что я даже не считаю необходимым нам здесь находиться, но раз уж тебя не остановить, то что делать, – Селестин усмехается. – И, кстати, если ты переживаешь из-за Приски, то вообще забудь. Она просто дразнила тебя, – Цицеро никак не реагирует, и Селестин, внимательно изучив его спину, не находит в его позе ничего опасного. И на этом считает свой долг по спасению человечества выполненным. Поэтому просто поднимается, стягивает халат и надевает пижаму, а потом устраивается под одеялом. – Так что не волнуйся, – Селестин тянется и выключает ночник. – Тебе нужно отдохнуть. Спокойной ночи, – все, этого точно достаточно, и Селестин зевает, натягивая одеяло на плечи и закрывая глаза, а Цицеро продолжает лежать так же, как и лежал.