Я был капитаном Фицроем

Капитан Фирсов поднялся по лесенке, открыл дверь и шагнул внутрь кузова, за ним вошел и штурман. Перед невысоким узким столом, разделявшим пространство кузова на две неравные части, сидел прапорщик. В первой части перед столом могли едва поместиться три человека, во второй, сразу за рабочим местом прапорщика, располагались шкафы с документами. Прапорщик не встал при виде офицеров, как требовал того устав, посещения офицерами командного пункта отделения секретной части были столь частыми, что выполнения формальных требований устава было бы слишком утомительным и отвлекало бы прапорщика от работы. Он вставал, отдавал честь и представлялся лишь тогда, когда к нему входили генералы.

Штурман молча протянул прапорщику записку. Начальник отделения секретной части, прапорщик Куруленко, недовольно сопя, смотрел на записку адмирала.

— Вам что-то не ясно? — спросил Борис Семенович.

— Тут написано, что я должен выдать майору Иванову вариант «зет-1».

— Ну, так что? Выдавайте, раз написано.

— А у Вас какая форма допуска?

— Первая.

— Справка о допуске при себе?

— Конечно, — штурман протянул прапорщику справку о допуске.

— А у командира?

— Вот, пожалуйста, моя справка о допуске, — капитан Фирсов передал в окошечко секретной части свою справку.

— Карта варианта «зет-1» имеет гриф «совершенно секретно», соответственно, первая форма допуска должна быть у всех членов экипажа.

— У меня справки о допуске всех членов экипажа, — ответил Андрей Николаевич, — вторая форма только у стрелка-радиста, но у него нет доступа к полетной карте.

— Тогда все в порядке, возьмите карту, вот здесь распишитесь в получении, не забудьте вернуть после полета.

Борис Семенович расписался, взял карту и положил ее в планшет.

— Спасибо, друг, не парься, после полета верну.

То, что адмирал Пацюк назвал штабом ВВС, оказалось палаткой, в которой скучал генерал-майор в авиационной форме, два сержанта раскрашивали развернутую на столе карту с обстановкой. Формально, полк, в котором служил экипаж капитана Фирсова, находился в составе ВВС Украины и подчинялся командующему ВВС, представитель которого и сидел в этой палатке, но фактически, экипаж выполнял задачу военно-морской авиации, и потому ставил ему эту задачу адмирал Пацюк. Но ни в составе военно-воздушных сил, ни в военно-морской авиации не было самолета, способного задачу эту выполнить, потопить авианосец, а точнее, корабль-мишень. Бомбардировщики, оснащенные необходимым для этого вооружением, давно были порезаны на металлолом под строгим взором натовских инструкторов, в сопровождении восторженных воплей толпы.

Тогда кто-то вспомнил о старом, законсервированном бомбардировщике «Ту-16КС», что перегнали с какого-то аэродрома Крыма при переделе Черноморского флота и чудом не утилизировали. Ему пора бы давно занять место в музее, но самолет этот оказался единственным, способным нести ракеты, которыми можно потопить крупный военный корабль. Сами ракеты «КС-1» разрабатывались еще в начале шестидесятых на основе известного истребителя «МИГ-15» и предназначались для поражения кораблей противника. Это было тогда, когда в НАТО о крылатых ракетах еще никто и не думал. В бомбардировочном полку, что когда-то был полком дальней авиации, таких ракет не было, применялись они только в морской авиации, да и то уже давно были сняты с вооружения. Эти две ракеты, которые то ли по случайности, то ли по разгильдяйству не успели в свое время утилизировать, отыскали где-то на складах в Крыму, и по железной дороге, в обстановке строгой секретности, доставили на аэродром.

Состав войск, принимавших участие в учениях, выглядел нелепо до смешного: авиационный бомбардировочный полк, представленный единственным самолетом, остатки Черноморского флота, доставшиеся Украине после дележа, несколько кораблей НАТО, да два грузинских ракетных катера, каким-то чудом еще держащихся на плаву. Задачу экипажу упростили, цель была заранее нанесена на карту, определены координаты и высота точки пуска. Оставалось только долететь, произвести пуск ракет и вернуться домой.