Я был капитаном Фицроем

Адмирал тупо смотрел на свою записку, на которой было приказано выдать экипажу Фирсова карту с вариантом обстановки «зет-1». Смотрел и не верил своим глазам. Виталия Игнатьевича бросило в холодный пот, он вдруг вспомнил, как много лет назад убеждал своего начальника, что тот по забывчивости сам сунул куда-то секретный документ и не может вспомнить куда. Теперь то же самое происходило с ним. Кто-то, то ли штурман, то ли командир, то ли сам прапорщик дописал тире и единичку, и убеждает его, что он сделал это сам. А может, действительно, он сам ошибся и вместо нужного варианта указал тот, что был у него перед глазами на карте адмирала Бенбоу, «зет-1»? Все это казалось ему каким-то дежавю, вдруг он увидел прямо перед собой лицо капитана первого ранга Корнеева, тот смотрел на Виталия Игнатьевича и хитро улыбался.

Адмирал Пацюк тяжело опустился на стул. У него вырвалось слово, которое так же как и многие сказанные им в последние минуты слова, в тексте литературных сочинений писать не принято, означало это слово конец, конец всему — службе, карьере, уверенности в себе, в своей адекватности и так далее, короткое емкое, крепкое словцо.

— Что Вы сказали? — переспросил прапорщик.

— Рапорт, говорю, пиши, рапорт на увольнение! — к этому адмирал добавил определение, которое тоже писать не стоит, чем оскорбил ни в чем не повинного начальника отделения секретной части.

Виталий Игнатьевич выскочил из отделения, тяжело глотая воздух, а прапорщик так и остался стоять, не понимая, в чем же он виноват? Адмирал достал сигарету и закурил, прикурить удалось только с третьей попытки, пламя зажигалки гасло, несмотря на то, что ветра не было. Он сделал глубокую затяжку, пальцы, державшие сигарету, дрожали.

«Вернуть экипаж, забрать карту, но это невозможно, самолет уже в воздухе. Будем надеяться, что с самолетом ничего не случится, и карта после полета вернется в секретную часть, Бенбоу ничего не узнает. Вот, черт! И надо же мне было выпендриться перед этим чертовым американцем!»

Все дело было в том, что этого полета с пуском ракет по мишени натовскими генералами запланировано не было, и если бы не фраза адмирала Пацюка, сказанная в ответ на чисто риторический вопрос натовского адмирала при уточнении деталей плана учений, то старый бомбардировщик «Ту-16» так бы и остался догнивать на дальней стоянке аэродрома под Полтавой.

Когда натовский адмирал Бенбоу и адмирал Пацюк обсуждали замысел учений, Бенбоу, обосновывая необходимость уничтожения русского авианосца, спросил:

— У Вас есть средства для выполнения этой задачи?

При этом оба адмирала прекрасно знали, что у Вооруженных Сил Украины нет никаких средств для того, чтобы потопить авианосец, и если бы Пацюк ответил «нет», то следующей фразой Бенбоу была бы: «Ну, тогда это сделает наша авиация». Разумеется, вся операция с атакой авианосца была бы лишь элементом командно-штабной игры на картах, ни о каких реальных вылетах самолетов с крылатыми ракетами на борту речи не было. Но Виталий Игнатьевич ответил «да», для чего он сказал это, он и сам не мог объяснить. Натовский адмирал был искренне удивлен ответом, но виду не подал. За слова нужно отвечать, и теперь уже адмирал Бенбоу настаивал на реальном вылете и поражении какой-либо мишени, он спросил: «Вы сможете обеспечить эту задачу?». Если бы Пацюк выразил сомнения, то, вероятнее всего, требование реальных действий на этом этапе учений было бы снято, но только после согласования с вышестоящим украинским командованием, которому весьма не понравилась бы вольность Виталия Игнатьевича. Но он ответил, что с поставленной задачей справится.

Первым делом адмирал Пацюк обратился за помощью к своему старому товарищу генералу авиации Рябоконю, тот внимательно выслушал его и, покачав головой, ответил:

— Ну, Виталий, ты даешь! Не много ли взял на себя? Знаешь ведь, нечем у нас авианосец потопить, у нас одни фронтовые бомберы остались, а для того, чтобы такую посудину на дно отправить, нужно кое-что посерьезнее, а всё это в девяностых порезали, когда от ядерного оружия отказались.

— Но ведь то будет мишень, найдем какое-нибудь списанное корыто, которое и от фугасный бомбы потонет.

— Ты кому собрался лапшу на уши навешать? Американцам? Уж кто-кто, а они не понаслышке знают, что такое авианосец потопить, даже камикадзе это не удавалось. Тут крылатые ракеты нужны, противокорабельные, которые на малой высоте над самой водой подходят и в борт бьют, где ты их возьмешь?

— Но ведь в советские времена были.

— В советские времена много чего было, да сейчас времена другие, все, что могло противостоять носителям ядерного оружия, уничтожили.