Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

Абу Билель полностью занимает все мое свободное время. Днем я в редакции газеты проверяю его слова. Вечером мой аватар принимает эстафету, чтобы побеседовать с ним по скайпу в поисках новых открытий. Накануне Абу Билель утверждал, что он пока еще находится в окрестностях Алеппо. Юная Мелани могла бы ему поверить. Но интернет-сайты, специализирующиеся на проблемах Среднего Востока, помогают мне формировать с каждым днем все более отчетливое представление о недавних сражениях и захвате территории. «Исламское государство» покинуло Алеппо по крайней мере шесть месяцев назад. Учитывая тот факт, что второй по значимости город Сирии оказался разделенным между приверженцами существующего режима и мятежниками, которых регулярно обстреливает армия Башара Асада, мне представляется маловероятным, что Билель нашел там прибежище. Как я решила после своего первого разговора по скайпу с ним, Билель, скорее всего, находится около Ракки, вотчины «Исламского государства».

В этот вечер нас с Андре охватила несказанная безмятежность. Неужели мы начали привыкать? Однако по мере того, как приближался час, когда должен был позвонить Билель, к нам постепенно возвращалось беспокойство. Моджахед воинствующим тоном начал говорить о таких зверствах, что затем мне будет трудно заснуть спокойным сном. А потом я все время смущаюсь, когда перевоплощаюсь в Мелани и позволяю обольщать ее Билелю, как обыкновенной марионетке, в манеж которой я вынуждена ввести свой персонаж. Если я хочу, чтобы он меня ни в чем не заподозрил, если я хочу добиться от него правдивого рассказа о том, как он проводит дни, «отрубая головы», то нельзя уклоняться от всех его авансов. Я обязана время от времени делать ему комплимент, посылать улыбку соблазненной женщины, словом, ломать комедию. А я отнюдь не актриса. Присутствие Андре только усложняет эту и без того сложную задачу.

Едва мы заканчиваем проверять наши декорации, как Билель присылает Мелани сообщение, в котором просит позвонить. Ему предшествовали: «Мелани», «Мелани?», «Мелани, крошка?», «Мелани???».

Я выхожу на связь. Сегодня он сидит один в интернет-кафе. Он намазал волосы гелем и поменял форму боевика на одежду более свободного стиля. Его уверенность по-прежнему та же, размера XXL. Невинным голосом я начинаю решительную атаку, опираясь на конкретные факты, о которых я узнала этим днем.

– С тобой все в порядке? Я волновалась за тебя. Друзья сказали мне, что сегодня произошло кровопролитное сражение, в котором принимали участие бригады ИГИЛ. Это правда? Где?

– Ты волновалась за меня? Значит, ты дорожишь мной…

– Ответь мне серьезно. С такими вещами не шутят. Где это произошло? Есть погибшие?

Чем сильнее волнуется, как ему кажется, Мелани, тем больше он воодушевляется, польщенный тем, что вызывает интерес той, которую хочет взять в жены. Плохо скрываемая радость Билеля делает его улыбку еще более вызывающей.

– Я тебе уже говорил, я рядовой солдат… Я не люблю хвастаться. Но успокойся. Аллах в очередной раз защитил нас от демонов. Мятежники расставили нам ловушку в тридцати километрах от места, где я сейчас нахожусь, чтобы ослабить позиции ИГИЛ. Но нет худа без добра: мы опередили их. Они узнали, что такое смерть, и могу тебя уверить, что они отправились отнюдь не в рай…

– Это ты их убил?

– Ты задаешь слишком много вопросов! Скажем так, я нескольким перерезал горло… В любом случае, они пережили страшные пятнадцать минут, уверяю тебя!

В данном случае я уверена, что Билель врет. Как он мог рубить головы, если звонил Мелани раз десять и засыпал ее посланиями? Это обыкновенное бахвальство, чтобы произвести на нее неизгладимое впечатление. И потом, разве он раньше не объяснил ей, что охотно держится подальше от боев, чтобы не подвергать свою жизнь опасности? В конце концов, перерезал ли он горло людям вчера или сегодня, ничуть не влияет на суть его жесточайших преступлений. Он позволяет себе проливать кровь во имя религии. Еще совсем недавно Билель цинично рассказывал Мелани, что, если бы он входил в состав мексиканского картеля, члены которого имеют привычку татуировать себя чертой после каждой загубленной ими жизни, он был бы весь покрыт несмываемыми чернилами. Я представила себе его руки. И только потом вспомнила, что ислам запрещает делать татуировки. Я вновь собралась с мыслями, и Мелани, сгорая от любопытства, продолжила задавать вопросы:

– О-ля-ля!.. Все же ты подвергаешь свою жизнь большой опасности… Сколько противников вы умертвили? Что вы сделали с их телами?

– Мы уничтожили не менее двадцати. А их тела пусть гниют там, где остались валяться! Это все, чего они заслуживают! Я не занимаюсь логистикой… Но не волнуйся за меня… Расскажи мне о себе, дитя мое.

– Сегодня во второй половине дня я смотрела множество видео об «Исламском государстве». Вот поэтому мне хотелось бы, чтобы ты мне объяснил, поскольку одни говорят одно, другие – другое…