Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

Это явно произведет на него неизгладимое впечатление. Я злюсь на себя за то, что не могу даже бросить на него взгляд. Андре знаком просит Милана молчать и оставаться в углу комнаты. Я пытаюсь сосредоточиться на том, что говорит мне Билель. Но одновременно я ищу краешком глаза своего настоящего друга. Наши взгляды скрещиваются. Он тут же опускает глаза. Он не узнает меня. Или узнает, но ему невыносимо видеть меня в таком виде. Он, кто почти никогда не курит, идет к окну и раскуривает сигарету. Мне так стыдно любезничать с другим в присутствии Милана! Неважно, что все это происходит в профессиональных рамках. Порой это даже еще хуже. Я никогда не думала, что однажды мне придется делать то, что я сейчас делаю. К тому же в присутствии мужчины, которого я люблю. Я не говорила ему о мрачном одеянии, обязательном для моего аватара, но я ему и не лгала… Да и о чем я могла ему лгать? Но моя неловкость явно свидетельствует не в мою пользу. Я боюсь, что он начнет задавать нескромные вопросы. Что он заснет с тревожными мыслями в голове…

– Я хотел еще раз пожелать тебе спокойной ночи, дитя мое.

Гениально! Билелю больше нечего сказать Мелани. Он просто вновь и вновь хочет громогласно заявить во все более настойчивой манере о своей страстной «любви». Мне не надо было слушать Андре и отвечать на этот последний звонок. Да еще в присутствии Милана… У меня лопнуло терпение. И Мелани не слишком любезно ответила:

– Хорошо. Спокойной ночи, Билель. Я говорила тебе, что мне небезопасно разговаривать с тобой. Я следую советам, которые ты мне даешь, пожалуйста, уважай и мои просьбы. Если бы моя сестра вошла в комнату, я была бы покойницей. Я отключаюсь.

– Ладно. Пусть тебе приснятся прекрасные сны, жена моя. Не забывай, что ты навеки принадлежишь мне.

Билель отключается. С самого начала наших разговоров моя гостиная не раз погружалась в гробовое молчание. Она слышала фразы, которыми мы с Андре обменивались ледяным тоном. Но впервые эти бессмысленные слова задели меня в психологическом плане. Билель, сам того не подозревая, нашел во мне, журналистке, слабое место. Посредством Мелани он нанес удар по моим ценностям, по моим гражданским убеждениям и по моим представлениям о человечности. В присутствии Милана он вторгся в мою личную жизнь. Но что самое худшее, это произошло по моей вине. Меня обуревают противоречивые чувства. Смущение и ярость приходят на смену чувствам, которые мне даже трудно описать. Все происходит так быстро. Сорвав хиджаб и джеллабу, я, вновь превратившаяся в саму себя, подбегаю к окну, около которого стоит Милан. Я обнимаю его сзади, а он, застыв неподвижно, курит, как человек, который не привык курить. Я шепчу, что мне очень жаль. Он нервно затягивается Marlboro Light.

Андре собирает свои вещи, понимая, что сейчас ему лучше исчезнуть. Неловко чувствуя себя, он продолжает говорить, пытаясь разрядить обстановку. Едва за Андре закрывается дверь, как Милан протягивает мне мотоциклетный шлем и просит, чтобы эту ночь я провела у него дома. Разумеется… Я прекрасно понимаю, что он чувствует. Впервые мне тоже не хочется ночевать у себя. Милан разглядывает мою мини-юбку и футболку с изображением английской группы The Clash. Мне кажется, что его взгляд изменился. Он говорит, что волнуется за меня. Конечно, он разбирается далеко не во всем, что происходит в Сирии, но ему представляется очевидным, что я подвергаю себя серьезной опасности. Раньше ему хотелось бы, чтобы я подробнее рассказала ему обо всем. Но теперь, когда он это увидел, он не хочет знать подробностей, если только у меня не возникли проблемы или если мне придется уехать туда в целях дальнейшего расследования. Это меня устраивает. Оставшийся вечер принадлежит нам. Тем не менее я корю себя за то, что вовлекла в эту историю постороннего человека. «Меньше знаешь, крепче спишь».

Я засыпаю с чувством смущения и вины. Как будто муж застал меня с любовником. Милан обнимает меня, но в его движении чувствуется скорее автоматизм, чем нежность. Этим вечером впервые история Мелани, моего аватара, наносит сокрушительный удар по моей личной жизни. По жизни, которая отнюдь не виртуальная.

Послезавтра