Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

– А! Наконец-то, жена моя! Ты была наказана? Мы должны поговорить! Мне есть о чем тебе рассказать! У меня для тебя прекрасные новости!

– Ах… Говори! Я обожаю прекрасные новости!

– Я говорил с кади[44] Ракки. Он горит желанием поженить нас.

– …

– Ты недовольна, дитя мое?

– Я говорила тебе, что я не хочу приезжать в аш-Шам без своего кузена или не будучи замужем…

– Но по скайпу нельзя пожениться, кади не одобряет этого…

– Почему? А с точки зрения закона допустимо ли виртуальное бракосочетание?

– У нас да. Но кади считает меня слишком важным человеком и не хочет, чтобы я женился через компьютер. Он хочет, чтобы ты приехала на святую землю. Он ждет тебя с великим удовольствием. Он предпочитает, чтобы все произошло здесь.

Разумеется, не может быть и речи, чтобы Мелани, пусть неразумная девушка, но отнюдь не сорвиголова, поехала к Билелю в Сирию, чтобы своими глазами увидеть, что там происходит… У любой профессии есть свои пределы. Проще покончить жизнь самоубийством. Однажды я поеду туда, но, разумеется, не в образе принявшей ислам женщины, которая мечтает выйти замуж… Кстати, Билель полностью вычеркнул кузена Мелани из своих планов. Мелани напрасно твердит о нем, Билель остается глух к ее словам. Билель страдает выборочной, но стойкой глухотой.

– А как там заключаются браки?

– На самом деле, мы уже женаты…

– Что?..

– Мне помнится, что я почти сразу же предложил тебе стать моей женой и неоднократно повторял эту просьбу. Так вот, я сказал об этом судье, и он тут же оформил все необходимые документы. Мы официально женаты, жена моя! Машалла!

В этот момент я не знала, что предпринять, чтобы сохранить хладнокровие. Но у меня нет выбора: по ту сторону экрана Билель внимательно всматривается в лицо Мелани, находящееся в нескольких сантиметрах от его лица.

– А мне кажется, что я тебе всегда отвечала, что я, прежде чем дать согласие, хочу тебя увидеть, по крайней мере… Дотронуться до твоей кожи, почувствовать твой запах, завести разговор, во время которого я смогу взять тебя за руку…

Билель молчит. Мелани продолжает:

– И как же мы «официально» женаты?

– Едва твоя нога ступит на сирийскую землю, как наш брак станет действительным. Я тебе уже говорил, мы применяем исламские законы в соответствии с шариатом. Ты тоже будешь так поступать. Ты действительно моя жена.

– Мне очень жаль, но я не понимаю… Мне достаточно поставить один палец ноги на сирийскую землю, чтобы стать мадам аль-Фиранзи? И неважно когда?

– Да, неважно когда. Во всяком случае, пока я жив, иншалла! Ты действительно теперь принадлежишь мне…

– …

– В наш акт о бракосочетании осталось внести два важных пункта. Что ты хочешь получить в качестве приданого?

– А, я имею право на приданое? По обычаю приданое дает отец новобрачной. Но у меня нет отца. А у тебя есть деньги на приданое?

– Да что ты такое говоришь, дитя мое! Здесь я Тони Монтана![45] Только я занимаюсь не наркотиками, а верой. ИГИЛ закаленный… Да, у нас, прежде всего уважающих женщину, мужчина дает приданое своей будущей жене, чтобы показать ей, что будет заботиться о ней всю жизнь. Ну, что ты хочешь?

Обо всем этом у меня не было ни малейшего представления! Мелани медлит с ответом. Я пытаюсь выиграть время, задавая вопросы, и при этом вспоминаю прежние разговоры с этим сумасшедшим, которые могли бы подсказать мне мысль о приданом Мелани. Неожиданно мне в голову приходит забавная мысль, и Мелани произносит:

– «Калашников»?

Будущий муж покатывается со смеху. Я не знаю, как это понимать…

– Ты хочешь именно это? Все что тебе угодно, жена моя. Я горжусь тобой, но ты могла бы попросить гораздо больше!

– А, хорошо, что, например?

– Не знаю, дворец, замок, красивых лошадей… Или пролить кровь твоих обидчиков.

– Нет! Нет! «Калаш» – это сойдет!

– В любом случае эмир Ракки, один из самых уважаемых эмиров, нашел для нас красивую просторную квартиру.

Мне очень трудно представить себе апартаменты в Ракке.

– Ты очень милый… А какая она, эта квартира?

Билелю явно становится не по себе. Всякий раз, когда он врет, он опускает глаза и нервно чешет голову, слегка откинув ее назад. Я прекрасно знаю эту позу, равно как и его томные взгляды. Что за актер! С каждым днем его хвастовство все больше и больше меня нервирует.

– Послушай, она большая… Она удобная… В любом случае ты ее сама увидишь! Надо будет, чтобы ты ее украсила! Ладно, я должен задать тебе последний вопрос. Это очень важно!

– Я слушаю тебя.

– Обещай мне ответить искренне, поскольку речь идет о вещах, к которым необходимо относиться очень серьезно…

– Обещаю… Говори.

– Ты девственница?

– Да…

– Правда? Потому что кади ждет твоего ответа, чтобы вписать его в акт о регистрации брака…

– А, потому что моя девственность и ее последствия касаются всей Ракки?

– Да нет же! Просто твой будущий муж и верховная власть – это все! Ты заставляешь меня смеяться! Мелани, ты такая привлекательная и чистая!

Лично мне смеяться совсем не хочется. Билель продолжает:

– Знаешь, подобная ложь карается смертной казнью… Перед нашей первой брачной ночью женщины обязательно проверят…

Я смеюсь, но сквозь слезы.