Я — CEO. Как построить карьеру, бизнес в 200 странах и прожить 30 000 дней счастливо

Моя московская команда работает сейчас примерно по такой схеме: сначала она пытается договориться со «своими» людьми в Китае, но если что-то не получается — идет ко мне и просит «посодействовать». Я связываюсь со своим руководителем, он спускается на уровень ниже, ловит нужных людей в своем офисе и дает им задания. Как только включается сигнал «босс приказал», дело сдвигается с мертвой точки. Вопрос, который в другой культуре мог бы быть решен без привлечения начальства, в Китае иногда требует личного участия руководства. Авторитет должности значит для китайских коллег очень многое. Фраза «Джон сказал» (речь о Джоне Лине, вице-президенте eBay в Китае и Юго-Восточной Азии) или «Илья ждет» работает сильнее, чем доверие между сотрудниками. Так уж заведено — это часть культурной игры, и мне приходится принимать ее правила. Похожий культурный код мне приходится использовать в общении с китайской командой, работающей у меня в регионе. На уровне ощущений, интонаций, выбора местоимений и фраз, указаний я вынужден время от времени давать им понять, кто начальник. Именно так. Это тоже не мой стиль, но приходится подстраиваться, иначе команда пребывает, мягко сказать, в удивлении.

В начале моей работы с израильской командой тоже пришлось вникать в тонкости: кто принимает решения и как этот процесс связан с культурным кодом. Согласно карте культурных различий, Израиль относится к эгалитарным (с плоской иерархией) странам, а решения в компаниях принимаются коллективно, что близко к американскому подходу. Однако на практике я столкнулся с тем, что израильтянам, особенно молодым, важно иметь четкую субординацию. Для себя я связал это с сильной национальной армией, в которой подготовку проходят как мужчины, так и женщины. Возможно, молодежи, недавно вернувшейся со службы, привычнее и понятнее опираться на конкретные указания, четкие цели, ясные показатели эффективности. Поначалу, случалось, израильские коллеги даже напоминали мне, что босс — именно я, и решение должно быть принято мной. Но в момент, когда решение все же принято, может подключиться эгалитарность культуры: с ним могут не согласиться или вынести его на обсуждение. При этом в общении израильтяне, как правило, достаточно просты: открыто и прямо могут сказать, если им что-то не нравится или возникла проблема.

Китайская культура долго оставалась для меня загадкой, пока Сергей Лебедев, директор по связям с госорганами в Alibaba, не объяснил мне: «Китай — это вода». Эта метафора отлично объясняет поведение жителей Поднебесной. Представьте себе реку: вы входите в нее, вода закручивается вокруг вас и утекает прочь. К моменту, когда вы войдете в нее в следующий раз, память о вас попросту смоется. Для китайцев их страна — центр мира. В ней слишком много людей, процессов и возможностей, чтобы фокусировать свой взгляд на чужеземцах, которые пытаются о чем-то договориться. Единственный способ привлечь внимание — это кинуть в воду камень. Таким «камнем» может быть крупный проект или серьезная проблема. Камень вызовет всплеск, движение на поверхности воды. В этот момент нужно проявить сноровку и взять от китайцев все, что тебе нужно. Иначе рябь уляжется и вода снова начнет утекать прочь.