Я - душа Станислаф! (СИ)

Это случилось по ту сторону подъездных путей, где-то там – за полосой высоких и густых деревьев. Туда мы и направились с Мартой, когда она вернулась.

От воинской части мало что осталось. Два полуразрушенных трехэтажных здания казарм, напротив – фундаментная кладка и стена с входом в столовую. По правую сторону от нее заросло и обросло тополями еще какое-то покосившее строение, по левую виднелся пьедестал. Видимо, на нем и стоял танк Т-34, самый первый, купленный на деньги, собранные товарищами из Монголии для бойцов Красной Армии в Великую Отечественную войну. Кругом – строительный и хозяйственный мусор. Была, осталась ли, под ногами гранитная брусчатка, которая только и могла выдерживать вес одного лишь Т-62М в сорок тонн, определить было сложно из-за слежавшейся грязи, да и незачем. Желание отца Станислафа, побывать здесь еще раз, осуществила душа его сына. Это – главное. И дальше по территории бывшей военной части мы пробираться не стали.

Возвращались к железнодорожному вокзалу без особо грустных впечатлений. Впечатлял, к тому же, позитивом, контраст между тем, что оставалось у нас за спинами и тем, что видели и куда возвращались. Станислаф часто слышал, а я запомнил: «Прошлое прожито, как прожито, и настоящему незачем обворачиваться, если знаешь и, главное, сумеешь прожить лучше». …Да, – его отец!

Вошли в ближайшую от нас электричку и уселись на мягкие сидения, покрытые светло-серым кожзаменителем. Марта расположилась с одной стороны вагона, я – на другой. Сидения в виде пуфика на никелированных ножках на три посадочных места. Каждое место зримо перетяжкой, спинка высокая и под углом – красиво и удобно. Удобно еще и потому, что пуфы, с каждой стороны вагона, выставлены на вход, над входом – плазменный монитор. То есть, сел – смотри, или слушай, и никто не потревожит взглядом напротив. Хотелось просто сидеть на мягком и удобном сидении, в чистоте и аккуратности дизайна вагона, ни о чем не думать, и покатить прямо в нулевой уровень. А Марта, точно провидица, сначала, что-то и где-то нажала – и спинка пуфа плавно опустилась, она прилегла, потом, заговорила ко мне, тоскуя взглядом и не пытаясь унять грусть в голосе:

- Станислаф, – она впервые обратилась ко мне без «душа», – неужели это все, что я смогла сделать для Марты, – и впервые обращалась от себя, души Марта, – неужели – все?! …Все, на что я способна? …Смалодушничала, а она покончила с собой. Лишь после этого я осознала, как поступила, и из времени, когда она была еще жива, пришла к ее дому просить прощения. Чем я лучше тогда от Разифа, Эгле, Мераба? Или они и души Нордина, Агне и Лики убили? …Нет, не убили, и мы это с тобой знаем…

- А еще знаем, – прервал я Марту, – мы в Вечность, и Вселенная нас не судит ни за безволие, ни за малодушие, ни за преднамеренное убийство. За что, кстати, отбывает тюремный срок отец Марты! Хотя и это мы знаем: он убил по неосторожности. И, как я понимаю, он, тем не менее, не убийца. Смотри, что получается: он любил Марту, а убил любовь Эриха к ней. И выстрелил, как ты сама рассказывал, прямо в сердце. Ни в плечо, ни в шею, ни куда-то еще. Случайность? А наш мегрел? Мераб любил и ненавидел в одночасье! Любил Лику, но любил исключительно себя в ней, потому ненавидел любовь за безответность. Заметь, ненавидел свою же любовь!..

- Тебе бы кроссворды составлять на тему любви и ненависти, – заметила, как я и просил, Марта.

- Смеешься? А во мне есть мысль, способная объяснить, возможно, почему я так сложно изъясняюсь: наследственность гораздо весомее обрекает на что-то, нежели одаривает чем-то! Только я считаю, что меня все же одарили… – слушай дальше.

Станислав не только запомнил, но и записал в своем личном дневнике, что однажды сказал ему его отец: «У Бога и у Дьявола есть лишь руки человечьи, оттого исключительно на наших ладонях – все!.. Или мы сжимаем это в кулак, или добродушно отдаем». Так вот, муж Марты, Эрих, принял смерть из ладони твоего отца, тела Нордина, Агне и Лики – из кулаков Разифа, Эгле и Мераба. Условно, конечно – кулаки, ладони, и все же…

- А твоего тела и тела Ренаты, чьи руки и с какими намерениями коснулись? Из заключения пожарной службы возгорание в комнате Ренаты произошло в результате чего-то там с проводами.

- Но, Марта, это все – руки человечьи! Ко всему, к чему прикасается человек, умирает и, кого раньше – кого позже, оно самого умертвляет или убивает, и только его душа неприкосновенна ни для кого – ни для чего.

- Это кто сказал?

- Догадайся с двух раз.

- Беда не в том, что мы любим… Или?..

- Или!.. Я подумал сейчас: а жизнь ведь метит людей для смерти. Глупо и не оригинально, понимаю, но зачем она это делает?

- Если только она!..

- …Она, Марта, она! Ведь человек с момента своего рождения умирает телом, да все равно не бережет его. Что он только с ним не делает! Может быть, и поэтому… Меня с детсада учили уму-разуму: в здоровом теле – здоровый дух…

- И я об этом слышала. А теперь ты будешь утверждать, что тело болеет исключительно душой, а душу лечат не в церквях.

- Точно! Но хватит об этом.