Я еще жив. Автобиография

На барабанах у нас был замечательный Джейми Олдакер, а на фортепиано – Крис Стейнтон, долго проработавший в The Grease Band вместе с Джо Кокером. С нами также был басист Дональд «Дак» Данн, а его характер и манера игры добавляли как веселья, так и хаотичности. Этот парень был настоящей легендой: он участвовал в первом составе группы Booker T. & the MG’s, которая играла вместе с Отисом Реддингом на фестивале в Монтерее, сотрудничал с Sam & Dave, Эдди Флойдом и многими другими. Я привык к тому, что басисты постоянно ездят с кучей бас-гитар, и предполагал, что причиной тому была их профессиональная зависть. Я спросил его, почему у него только одна гитара. «Раньше у меня было две, – ответил он, по-южному растягивая слова. – Но одна из них погибла вместе с Отисом». Он имел в виду авиакатастрофу 1967 года, в которой погиб Отис Реддинг. Он также рассказал мне, что никогда не меняет струны. Эх, какое хорошее было время.

Перед отъездом на остров Эрик объяснил нам правила. Во-первых, никаких женщин; поэтому Джилл осталась дома. Однако во время записи у него были отношения с менеджером студии Ивонн, которая впоследствии родила ему дочку Рут.

Во-вторых, никаких наркотиков, что не было для меня проблемой. Но через несколько дней Эрик (ошибочно) заподозрил меня в том, что я скрываю от него что-то, и музыкант немного разозлился на продюсера. Между нами вспыхнула короткая, но яростная ссора, мы обсудили этот вопрос с наркотиками, и Эрик больше не обвинял меня в подобных вещах.

Я не перечил Эрику и продюсировал музыку в привычной для него манере – у нас получались песни, которые не состояли целиком из бесконечных гитарных соло. Мы очень много разговаривали у него дома о том, как писать песни, и я настоятельно просил его писать больше. Но вскоре обнаружилось, что его новый лейбл (будучи недовольным слабыми продажами Money and Cigarettes) ожидал от Эрика именно бесконечных гитарных соло. Ни продюсер, ни музыкант не получали уведомление об этом. Может, музыкант и получал, но не донес до сведения продюсера.

«Законченный» альбом передали лейблу… и лейбл забраковал его. Они связали Эрика по рукам и ногам и заставили его поехать в ЛА, чтобы записать там новые песни. Тексты для них были написаны техасским автором песен Джерри Линном Уильямсом. Ленни Варонкер (президент американского лейбла Эрика) внимательно следил за процессом и сам продюсировал некоторые вещи.

Так я впервые столкнулся с вмешательством в мое творчество звукозаписывающей компании, и я до сих пор вспоминаю об этом. Только спустя некоторое время, в этом же году, когда мне все еще было обидно за нашу с Эриком неудачу, я вдруг осознал, почему он молча позволил лейблу так жестко диктовать свои условия. Несмотря на то что я был очень близким другом для Эрика и его жены, я не знал тогда, что они собирались разводиться. Как по мне, они были безупречной парой.

В один день Эрик позвонил мне и сказал: «Я написал песню, которая должна войти в альбом. Она называется Behind the Sun».

Он с гитарой приехал ко мне в «Олд Крофт» и спел ее. Я был в изумлении. Это была потрясающая песня, наполненная личными переживаниями и болью. Я сказал: «Как ты собираешься записать ее? Работа над альбомом закончена, все уже разъехались».

Эрик сказал: «Мы запишем ее сейчас».

Внезапно я уже не был продюсером, вокалистом Genesis, популярным сольным артистом. Я даже не был его другом. Я снова был лохматым пятнадцатилетним пареньком, на дворе был 1966 год, и я стоял на автобусной остановке рядом с The Attic в Хаунслоу и слышал, как от выступления Cream дрожат стены. И сейчас Эрик Клэптон хочет записать песню в моей простенькой домашней звукозаписывающей студии. Это была великолепная песня, и он хотел, чтобы она стала главной песней альбома. Итак, мне нужно было только не упустить свой шанс и ничего не испортить.

Он сыграл один или два раза, не больше, а я записывал. На экранах приборов что-то шевелилось – это было хорошо. Затем нужно было записать его вокал. И снова на экранах что-то двигалось (к моему облегчению). Как минимум он записывает что-то. Понимаете, обычно я делал это сам, для себя, и некоторые ошибки или неточности не имели значения. Но тогда я был с Эриком, и внутри его явно бушевал целый вихрь эмоций, а я, будучи его другом и продюсером, хотел помочь ему сделать лучший альбом, который только можно было сделать.