Я и Путь in… Как победить добро

— Заступился за группу «Премьер-министр» — она выступала на «Евровидении» в Таллине, спела не очень и заняла 10-е место, хотя ребята-то одаренные. Сейчас переели «сникерсов», а тогда худощавые были, субтильные… Ранний Гордон, который Дмитрий, сказал бы «рафинированные», а в студии сидели не пидарасы, а педерасты, геи.

— Гей и педераст — разные, между прочим, вещи…

— Конечно: та — сосущая голова, а эта — умыль, и когда сосущие головы начали непотребно высказываться о моих товарищах — даже не товарищах, просто юных ребятах, которые испугались переполненного зала, я не выдержал. Как бы иронично ни относились мы к «Евровидению», это ристалище европейского толка. Ну да, пиво для бюргеров — это понятно, но есть же и правила. Пока твои там, не ругай их, они тебя представляют! Приедут — скажи им, что они бездари, но когда стяг твоей Родины на трибуне, не трогай, им и так плохо: 10 место, а эти говорили: «Вот придурков отправили…» Неправда! Первый состав, который сейчас называется «ПМ», очень одаренный, другое дело, что пора аппетит умерить и перестать жопы отращивать. Сейчас с 30-ти метров парни колобков напоминают, но тогда они были свежими и надо было их поддержать.

Я очень не люблю типа прозападного поведения и тех, кто критикует своих, а они говорят час, второй, третий, Малахов ко мне не подходит и не подходит… Ну все сосущие головы страны уже высказались, и когда я взял микрофон, другого пути у меня не было. Четвертый час утра, жюри, сидевшее наверху, вниз спустилось… Думаю: «Как же так? Да, проиграли, но они не такие ублюдки, какими вы их рисуете!» Употребил, короче, плохое слово, вышел в коридор и увидел заместителя Эрнста — не помню фамилии, но тоже сосущая голова… Он признался: «Все, Костя сказал (шепотом): В жопу!» — и мало того: «Убрать. Обзвонить все каналы, даже дециметровые, как „ДТВ“, — чтобы больше нигде его не было». Константин Львович видел эфир, более того — программу показывали в Кремле, и я, если честно, потом себя проклинал.

Ребята из «Премьер-министра» помочь не могли: я сам, по доброй воле, заступился и поддержки у них не искал, но три с половиной года из жизни выпало. Мало мне того, что пережил с Аллой, так эта еще епитимья! Депортация уже не грозила, я сам хотел уехать в Грузию вместе с семьей, но дети мои слишком большие.

Из книги Отара Кушанашвили «Я. Книга-месть».

«В „Останкино“ знают, что я не гримируюсь. Не из кокетства — воюю за естественность, за „документалку“. За вычетом тех случаев, когда перепью.

Воюю за ненакрашенную рожу, неровную походку и нервическую речь, за аутентичные эмоции. За мучительный подбор нужных слов. За открытость. За настроение (когда жмут ботинки, о будущем думается угрюмо), за децибелы. За чепуховые, но нужные аплодисменты. За расхристанность. За искоренение мусорных словечек. За пространство ТВ, в котором не происходит ничего, но все возможно.

В это трудно поверить, но мало кто в „Останкино“ умеет излагать мысли в логическом порядке. Ургант, Дибров и я.

Я слишком умен, чтобы быть дилетантом, а чтобы быть профессионалом, мне не хватает квалификации».

«Нежнейшие отношения в братском смысле у меня только с Григорьевым-Апполоновым».

— Да, молодец!

— Маладэс! — в Москве ты поэтому обитаешь в съемной квартире?

— До сих пор, но считаю ли я изъяном своей убогой холостяцкой жизни, все pавно являющейся предметом зависти миллионов людей, отсутствие жилья? Нет! Я, как Киану Ривз, который может позволить себе дом, но живет в гостиницах, и я спокоен, потому что у моих детей все есть. У меня нет намерения отдать свои деньги «Алым парусам» (одному из самых известных и фешенебельных жилых комплексов Москвы. — Д. Г.) или какому-нибудь идиоту Полонскому (крупному российскому nредпринимателю, занимающемуся строительным бизнесом. — Д. Г.), лишь бы построить дом — зачем платить чмырям?

— Своего жилья, получается, у тебя пока нет?