Я искал тебя тысячу лет (СИ)

Деловая дамочка лет шестидесяти на вид, со строгим и вдохновенным лицом, отвлеклась от разговора с врачом и пригрозила пальцем двум братьям.

– В чём дело?

– Тётя Милисента, Майкл утверждает, будто бы внизу во дворе сидит на скамейке Капитан Крюк, – иронично поправляя новенькие очки в роговой оправе, отчеканил Джон.

– Капитан кто?

– Крюк! Это был он, честное слово! Он боком сидел, но я видел крюк! И шляпу! Кто ещё будет ходить по городу в перьях?? Джон, говорю же тебе!

Но Джон в ответ только рассмеялся и закатил глаза.

– Молодой человек, – тётя Милисента нахмурилась, и Майкл надул губы, приготовившись слушать речь, которую знал наизусть, – Вам следует быть более сдержанным в проявлении своих эмоций и не выдавать фантазии за действительность. Поглядите на себя, Вам уже почти одиннадцать! Скоро колледж, а Вы до сих пор не выросли из детских сказок!

– Ябеда, – шикнул Майкл на старшего брата.

Изо всех сил стараясь не лопнуть от переполнявших её эмоций, Венди слушала этот диалог из пыльной каморки с вениками и швабрами. Она без труда узнала, где искать отца, поднялась на нужный этаж, минут пятнадцать ходила мимо двери в его палату, не решаясь войти, а потом услышала голос тёти Милисенты на лестнице, испугалась и спряталась, куда попало.

– Джон, милый, вестей от сестры не было?

– Нет, тётушка.

– Как же так… что за напасть преследует эту семью..? Сначала бедняжка Мэри, потом Джордж, мой непутёвый братец… Рауль, какой мужчина!.. Ах! И от Венди до сих пор ни слуху ни духу… Куда запропастилась? Всегда была такой послушной умничкой…

– Может, это Крюк её украл. А теперь за нами пришёл, – буркнул Майкл.

В каморке за его спиной одна из швабр с треском свалилась на пол, но никто из троих гостей мистера Дарлинга не обратил на это внимания: мало ли какие резкие звуки могут доноситься из-за дверей госпиталя?..

– Не говори глупостей, Майкл. Во-первых, с чего бы вдруг Крюку разгуливать по скверикам лондонских больниц? А во-вторых, он давно сгинул в животе у Крокодилицы, ты же сам видел.

– Стоп! СТОП!!! – рявкнула на них тётя Милисента, – Немедленно прекратите это, оба! Крюки, крокодилы, чушь какая!!! Достаточно! Так. Джон, поправь галстук. Майкл, свитер. Вот ваши подарки для папы, – она извлекла из сумки два каких-то гостинчика, – раз уж Джорджу суждено встретить Рождество на больничной койке, пусть хоть порадует себя сладкими тостами, он всегда любил мой домашний джем.

– А ему такое можно? – недоверчиво спросил Джон.

– В сочельник, конечно, можно! А потом снова начнёт соблюдать свою диету. Доктор сказал, через месяц-другой его выпишут, хотя по мне, так он уже вполне здоров. Всё, идём.

Троица вошла в палату. Каморка глубоко вздохнула.

Венди, и без того серьёзно нервничающей, пришлось изводиться в ожидании почти целый час. Зная себя, она сразу же проигнорировала идею незаметно исчезнуть с места событий, пока тётя с братьями навещали отца: хоть она и узнала, что хотела, и даже больше, ноющее сердце не позволяло ей снова развернуться, и сбежать, не объяснившись. Поэтому Венди дождалась, когда братья с тётушкой уйдут (пришлось изо всех сил закусить губы, чтобы не выглянуть в щёлочку, и не выдать себя), посидела ещё минут десять на всякий случай, и вышла из своего укрытия. В больничном коридоре было пусто. Девушка вздохнула поглубже ещё раз и, чтобы не мучиться дольше, взяла и просто вошла в палату. И застыла, открыв рот.

Мистер Дарлинг, похудевший раза в два, и с немного впалыми глазами, весь светился какой-то такой эмоцией, которую Венди никогда у него раньше не наблюдала. Его глаза блестели и щурились, улыбка блуждала по лицу, а голос звучал ниже обычного… и это поведение было очень хорошо знакомо Венди, таким с ней большую часть времени бывал Джеймс, но отца она ни разу в этом образе не видела. Напротив мистера Дарлинга в изножье его кровати стояла милейшая медсестричка, постарше Венди лет, наверное на восемь или, от силы, десять, небольшого роста, стройненькая, но при аппетитных формах, золотистые волосы собраны в тугой пучок, а ушки (о, боже, папа, серьёзно, и ты так умеешь?!) горят цветом спелой вишни. Когда Венди вдруг вошла, медсестра даже немного подскочила и ойкнула (ойкнула!!!), взглянув на посетительницу. Мистер Дарлинг тоже развернул лицо к двери в палату. Его глаза округлились.

Добрую минуту он смотрел в лицо дочери, и Венди глазела на него в ответ с дрожащими губами.

– Венди… – не веря своим глазам, мистер Дарлинг вытянул худощавые руки ей навстречу, и слёзы хлынули у него по щекам, – Доченька…

– Папа…

И Венди кинулась к нему, припадая в исхудавшие отчаянные объятия, как заплутавший, измученный долгой дорогой странник к свежему родниковому ключу.

*