Я историю излагаю... Книга стихотворений

Уходящая молодость.
Медленным шагом уходящая
               молодость,

выцветшим флагом

слабо машущая над седой головой.
Уходя,
она беспрерывно оглядывается:
что там делается?
И как у них складывается?
Кто живой?
Кто средь них уже полуживой?

Говорят, уходя — уходи.

В этом случае
уходя — не уйти будет самое лучшее.
Уходя — возвратиться, вернуться
                     назад.

Уходящая и шаги замедляющая,

все кусты по дороге цепляющая,
уходящая молодость!
Вымерзший сад!

«От человека много сору…»

От человека много сору
и мало толку,
и я опять затею ссору,
пусть втихомолку,
и я опять затею свару
с самим собою,
с усердно поддающей жару
своей судьбою.

По улице пройду и стану

жестикулировать,
судьбу свою я не устану
то регулировать,
то восхвалять, то обзывать,
и даже с маху
с себя ее поспешно рвать,
словно рубаху.

Допинги

Алкоголь, футбол и Христос
остаются в запасе.
Я не пью, не болею, не верю.
Черный день можно высветлить алкоголем,
если он не поможет — Христом и футболом.

Замирание сердца, томление страсти,

что присущи Христу, алкоголю, футболу,
я еще не испробовал ни разу.

Если выгонят из дому, остаются

превосходные воздушные замки,
те, что строят футбол и Христос с алкоголем.

Вера, водка, азарт — три допинга мира

крови мне не горячили ни разу.
Не молился, не пил, не дрожал на трибуне.

Эти три сухаря, три бинта, три рублевки —

до сих пор в неприкосновенном запасе.

Способность краснеть

Ангел мой, предохранитель!
Демон мой, ограничитель!
Стыд — гонитель и ревнитель,
и мучитель, и учитель.

То, что враг тебе простит,

не запамятует стыд.

То, что память забывает,

не запамятует срам.
С ним такого не бывает,
точно говорю я вам.

Сколько раз хватал за фалды!

Сколько раз глодал стозевно!
Сколько раз мне помешал ты —
столько кланяюсь я земно!

Я стыду-богатырю,

сильному, красивому,
говорю: благодарю.
Говорю: спасибо!

Словно бы наружной совестью,

от которой спасу нет,
я горжусь своей способностью
покраснеть как маков цвет.

Дилемма

Застрять во времени своем,
как муха в янтаре,
и выждать в нем иных времен —
получше, поясней?

Нет, пролететь сквозь времена,

как галка на заре
пересекает всю зарю,
не застревая в ней?

Быть честным кирпичом в стене,

таким, как вся стена,
иль выломаться из стены,
пройдя сквозь времена?

Быть человеком из толпы,

таким, как вся толпа,
и видеть, как ее столпы
мир ставят на попа?

А может, выйти из рядов

и так, из ряду вон,
не шум огромных городов,
а звезд услышать звон?

С орбиты соскочив, звезда,

навек расставшись с ней,
звенит тихонько иногда,
а иногда — сильней.

«Будто ветер поднялся…»