Я историю излагаю... Книга стихотворений

Спокойней со спокойными, но все же —
Бывало, ждешь и жаждешь гневной дрожи,
Сопротивленья матерьяла ждешь.
Я много дел расследовал, но мало
Встречал сопротивленья матерьяла,
Позиции не помню ни на грош.

Оспаривались факты, но идеи

Одни и те же, видимо, владели
Как мною, так и теми, кто сидел
За столом, но по другую сторону,
Называл автобус черным вороном,
Признаваться в фактах не хотел.

Они сидели, а потом стояли

И падали, но не провозглашали
Свое «Ура!», особое «Ура!».
Я помню их «Ура!» — истошно-выспреннее,
Тоскливое, несчастное, но искреннее.
Так все кричат, когда придет пора.

А если немцы очень допекали,

Мы смертников условно отпускали —
Гранату в руки и — на фронт! вперед!
И санитарные автомобили
Нас вместе в медсанбаты отвозили,
И в общей,
В братской,
Во сырой могиле
Нас хоронил
Один и тот же
Взвод.

Четвертый анекдот

За три факта, за три анекдота
вынут пулеметчика из дота,
вытащат, рассудят и засудят.
Это было, это есть и будет.

За три анекдота, за три факта

с применением разума и такта,
с применением чувства и закона
уберут его из батальона.

За три анекдота, факта за три

никогда ему не видеть завтра.
Он теперь не сеет и не пашет,
анекдот четвертый не расскажет.

Я когда-то думал все уладить,

целый мир облагородить,
трибуналы навсегда отвадить
за три факта человека гробить.

Я теперь мечтаю, как о пире

духа,
   чтобы меньше убивали.
Чтобы не за три, а за четыре
анекдота
      со свету сживали.

Мой комбат Назаров

Мой комбат Назаров, агроном,
Высшее имел образование,
Но обрел свое призвание
В батальоне,
   в том, где был он «ком».

Поле, паханная им земля,

Мыслилось теперь как поле боя,
До Берлина шли теперь поля
Битвы. Понимал комбат любое.

Разбирался в долах и горах,

Очень точно применялся к местности,
Но не понимал, что честность
Иногда не исключает страх.

— Труса расстреляю лично я! —

Говорил он пополненью.
Сдерживая горькое волненье,
Слышали такое сыновья
Разных наций и племен различных,
Понимая: расстреляет лично.

Мой комбат Назаров разумел,

Что комбатов часто убивают,
Но спокойно говорил: «Бывает».
Ничего не требовал взамен.

Дело правое была война.

Для него же
   прежде всего — дело,
Лучшего не ведал он удела
Для себя в такие времена.

А солдат берег. Солдат любил.

И не гарцевал. Не красовался,
Да и сам без дела не совался
Под обстрел. Толковый был.
И доныне сердце заболит,
Если вспомню.
            Было здорово
В батальоне у Назарова,
В том, где был я замполит.

Надо, значит, надо