Я, Люцифер

Во имя спасения и другие демонические силы должны пойти моим путем: очевидно, что нельзя вселиться в чье-либо тело, не пропустив через себя его жизнь. Это самая трудная часть всего путешест­вия, до сих пор приходится приспосабливаться к пережиткам Ганна, чтобы хочешь не хочешь, а хоть немного соответствовать целям Всеведущего; но никогда не знаешь, с каким следующим неожидан­ным нервным расстройством или мерзкой привыч­кой Ганна столкнешься. Разве не могли они выбрать кого-нибудь еще? Какую-нибудь рок-звезду в окруже­нии психованных фанатов? Или какого-нибудь шей­ха с пристрастием к алкоголю? Или какого-нибудь наркомана с яхтой? Кого угодно, только не этого словоблуда со своими объективными коррелятами, чаем «Эрл Грей» и банковским балансом «жопа», извините.

Два слова по поводу баланса банковского счета Ганна: боже мой.

Миссис Карп контролирует счет Ганна в банке «Нэт Уэст». В тот день, когда наш малыш купил лез­вия, пришло письмо от миссис Карп. Тон его был неумолим и одновременно печален (последующее было только неумолимо), в нем она просила Ганна немедленно вернуть чековую книжку и кредитную карточку, урезанную наполовину. В письме с сожале­нием отмечалось, что кредит на счете Ганна прибли­зился к трем тысячам пятистам фунтам (что больше его кредитного лимита на две тысячи пятьсот фун­тов), и, несмотря на многочисленные усилия с ее стороны заставить его прийти и обсудить сложившу­юся ситуацию, он не изъявил желания сделать хоть что-нибудь, а продолжал тратить деньги, которых у него попросту не было. Это не оставляет ей никакой альтернативы и т. д.

Это не оставило и мне никакой альтернативы для небольшой жизненной практики. Вы придете в восторг, услышав следующее: я решил оставить тело Ганна на час или около того, быстро отправиться в дом миссис Карп в Чизуике, напугать эту долбаную тварь и заставить ее сотворить что-нибудь с балансом Ганна. Но если в каком-нибудь простом плане есть ошибка, то она непременно затронет суть, и в этом простом плане ошибка не стала исключением: в тот момент, когда я покинул плоть Ганна, появилась такая страшная боль, что я влетел назад в тело, не успев выйти из квартиры.

Можете догадаться, что Кое-кто предусмотрел это заранее. Я так привык к отсутствию ангельской боли, что решил: лучше уж прожить отпущенные мне дни в пустом теле Ганна, чем подвергаться мучениям огня и серы в бестелесности. Удачный ход, Бог: доброволь­ное преображение Люцифера в нищего писаку в районе Клеркенуэлла; может быть, наконец-то у Ста­рого Чудака зарождается ироничность. То, от чего мне никогда не бывает скучно (для вечных высших существ скука — настоящая проблема), — это мое собственное изумление тому, насколько я, по Его мнению, глуп. Не высокомерие ли с Его стороны ду­мать, что короткое пребывание в глупом мокром рюкзаке, каким является тело Ганна...

Расслабьтесь. Придет август, и эта боль станет частью меня, как летная куртка — частью Бигглза⁵⁷. А потом я разберусь, что там и как.

— Мой Господин, я не узнал вас.

Нельхаил. Не много таких, кому можно доверять. Но Нельхаил один из них. Мой человек, занимаю­щийся числами. Большинство чисел в мире несут определенный (Богом) смысл. Но иногда случаются осечки. Получить от них выгоду, — когда нам это на руку, — работа Нельхаила.

— Номер счета 44500217336. Подумай, что можно сделать. Не обязательно, конечно, получить милли­оны. Пять штук баксов сойдут. Понятно?

— Мой Господин, Люцифер, я понимаю...

— Помнишь, Нельхаил, что я тебе говорил до моего прибытия сюда? — Совсем нелегко сохранить достоинство диктатора, когда сидишь на изъеденном молью диване, покуривая «Силк Кат» и грызя ногти, если для всего мира ты — желтоватый шимпанзе Деклан Ганн.

—...что это задание — тайна строжайшей секрет­ности, мой Господин.

— Охрененно строжайшей, Нелькс, — сказал я, — все должно так и оставаться. Я выражаюсь ясно?

— Да, мой Господин.

— Кроме тебя никто не знает о моем деле здесь, на земле. Если я вернусь в ад и мне станет известно, что поползли слухи о...

— Господин, я вас уверяю...

— Если я узнаю, что ходят какие-то сплетни, это позволит мне, Нельхаил, заключить, что ты предал мое доверие, не так ли?

— Господин, я существую, чтобы исполнять ваши распоряжения.

— Да, правильно. Не забывай о Гаврииле.

Гавриил ослушался меня, наложив мораторий на инкубизм⁵⁸ еще в Древнем Египте. Шикарно ослушался, вы бы сказали. Он трахнул Клеопатру. (Гавриил был, естественно, заядлым соблазнителем, да и Клео всякий раз не могла свести вместе бедра в течение пяти минут — просто невероятно.) Этот случай должен был послужить уроком для других. Скверно. Мне известно, что кроткого Нельхаила из-за этого до сих пор мучают кошмары. А сам Гавриил оправился от них столетия назад. В пятнадцатом я компенсировал ему это время: продолжительные выходные с Лукрецией Борджия.