Я, Лунин…

Вслед за собой, за руку, он вел хмурого сержанта. Во всяком случае, так могло показаться со стороны человеку постороннему. Однако в этом кабинете посторонних сейчас не было. Илья прекрасно знал, что правое запястье Анатолия соединено с левой рукой конвоира крепкой сталью наручников. Поэтому и заходят они так, бочком, один за другим, словно два приятеля неразлейвода, и стоят теперь плечом к плечу, поочередно переводя взгляд с сидящей за письменным столом Шестаковой на опирающегося о подоконник Лунина и обратно.

— Присаживайтесь, Анатолий Петрович. — Шестакова взглянула на прапорщика: — Наручники можно снять пока.

— Решеточек-то у вас нет на окне, — неодобрительно заметил конвоир.

— Ничего, я тут у окна постою, — успокоил его Илья, стараясь не выдать охватившего его волнения, — авось не просочится.

— Воля ваша, — прапорщик достал ключ от наручников, — если что, мы в коридоре будем.

— Конечно, — поторопила его Шестакова, — там и стулья есть, располагайтесь.

— Ежели что, я в окно прыгать, шею себе ломать не собираюсь. Слышишь, прапор?! — выкрикнул Анатолий вслед выходящему из кабинета конвоиру. Ответом ему был лишь глухой стук захлопнувшейся двери. — Что, еще одна попытка выбить из меня что-нибудь для вашего протокола?

Анатолий потер запястья, на которых еще были видны следы от наручников, и взглянул на неподвижно стоящего у окна Илью.

— Смотрю, и кабанчика привели такого, убедительного. Только, может, наручники зря сняли? Если меня и этот начнет по почкам лупить, мое терпение ведь и лопнуть может. Оно у меня как раз в почках прячется.

— Успокойтесь, Лунин, — Шестакова нервно постукивала по столу шариковой авторучкой, — никто вас тут бить не собирается. Надеюсь, и вы себя будете вести адекватно. Если честно, то это наше общение больше в ваших интересах.

— Надо же? — недоверчиво хмыкнул Анатолий. — А где же тогда этот, как его, Кирилл Анатольевич? Где адвокат? Он вроде как за мои интересы радеет.

— Здесь за ваши интересы столько радельщиков выискалось, — Ирина Владимировна раздраженно бросила карандаш на стол, — можете с одним из них познакомиться. Приехал специально для того, чтобы с вами пообщаться, прямо из областного центра.

Анатолий более внимательно изучил застывшую у окна фигуру.

— Надо же, честь какая. Интересно, чем обязан?

— Фамилии, Лунин, вы обязаны, исключительно фамилии, — усмехнулась Шестакова. — Чтобы вы долго не гадали, я вам вашего радетеля представлю, а то ведь вы сами его никак не признаете. — Она театрально взмахнула рукой, указывая на Илью. — Следователь по особо важным делам Илья Олегович Лунин.

— Здравствуй, Анатолий. — Илья решил, что дальнейшее молчание будет выглядеть несколько странно.

— Родственник, значит, — пробормотал Анатолий. К удивлению Ильи, на лице брата он не заметил и тени радости. — Ты у нас, оказывается, следователь. Судя по пузу, целый полковник.

— Майор, — покачал головой Илья, непроизвольно втягивая живот, — только майор.

— А что так? Не задалась карьера? Народу мало пересажал?

Илья почувствовал, что где-то в животе, может быть, в районе желудка, что-то шевельнулось. Этим «что-то» был стремительно нарастающий гнев на брата, поведение которого совсем не оправдывало его, Ильи, недавние ожидания. Карьера, видите ли, у него плохая! А живот? Разве можно было так говорить про его живот, да еще при женщине? Можно подумать, там действительно такое пузо, что за ним человека не видно. Илья вспомнил последний раз, когда он вставал на весы. Это было всего несколько дней назад. Тогда в нем было от силы семь, ну, может, восемь, килограммов лишнего веса. Но разве при росте метр девяносто шесть это много? Если этот излишек равномерно распределить по всему организму, его вообще будет невозможно заметить, да и сейчас, хотя он собран преимущественно в районе талии, не так уж все и критично.

— Я вижу, ты не очень рад моему приезду, — Илья оттолкнулся от подоконника и теперь стоял, сунув руки в карманы и немного покачиваясь из стороны в сторону, — странно.

— Ну извини, — Анатолий небрежно пожал плечами, — наверное, обстановка такая. Не очень располагающая. Особенно к радости.

— Все дело в том, — Илья сделал два неторопливых шага вперед и почти вплотную приблизился к брату, — что в этой обстановке я один из немногих, кто верит в твою невиновность.

— Надо же, — Анатолий откинулся на спинку стула и теперь смотрел на Илью снизу вверх, — так, получается, нас в этом кабинете уже большинство. Может, проголосуем да отпустим меня на все четыре стороны?

— Необыкновенно смешно, — фыркнула Ирина Владимировна, — можно в цирке выступать, людей смешить. Только потом, после освобождения.

— Ну а что, можно и в цирке. Тоже работа, — кивнул Анатолий, — всяко поприличней, чем у вас тут.

— У вас, Лунин, я смотрю, выраженная неприязнь к работникам правоохранительных органов. — Шестакова неприязненно взглянула на сидящего напротив нее человека.

Анатолий ответил ей таким же, полным неприязни взглядом.