Я — матрос «Гангута»!

Крестьяне охотно объединялись в потребительскую кооперацию. Через нее они приобретали ситец, обувь, спички, соль, мыло, керосин, другие остро необходимые промышленные товары. Вместе с тем кооперативные формы позволяли сбывать сельскохозяйственную продукцию — молоко, яйца, масло, мясо, в которых нуждалось городское население. Крепла смычка города и деревни. Все это способствовало развитию коллективистских начал в жизни крестьянства.

Не могу не рассказать о незабываемой экскурсии на первую Сельскохозяйственную выставку. Это было в 1923 году. Меня премировали путевкой на нее как активиста кооперативного движения.

И вот мы, группа вологжан, в Москве, прошли мост через Москву-реку. Перед нами — поле и павильоны (примерно это территория нынешнего Парка культуры и отдыха имени А. М. Горького). Направо — экспонаты советской деревни, свидетельствующие о том, чего она добилась за два неполных года нэпа. Есть на что поглядеть. Тугие снопы пшеницы и ржи, толстые стебли кукурузы с початками, в мешках зерна крупяных, потом ряды овощей. Чего только нет — арбузы, дыни, помидоры, огурцы, капуста, картофель, лук, чеснок…

Осматривая все это, я невольно вспоминал красноармейский университет, где мы иногда прикидывали, сколько лет потребуется, чтобы покончить с недоеданием. И вот уже многие трудности позади. До чего ж мудро поступила партия, введя нэп!

Перешли на левую половину выставки, где представлена сельскохозяйственная техника: автомобили, тракторы, уборочные агрегаты — глаза разбегались. Но все это, к сожалению, произведено иностранными фирмами — японскими, германскими, французскими, итальянскими, американскими, английскими, австрийскими. Когда-то и у нас это будет…

При выходе к центру выставки заметили крытую машину, шедшую тихим ходом. Мы остановились, чтобы пропустить, а когда она поравнялась с нами, увидели (глазам своим не поверили) Владимира Ильича Ленина! Рядом с ним сидели две женщины (это были Надежда Константиновна и Мария Ильинична). Мы не сводили глаз с вождя, пока машина проплывала по людскому коридору. Рассмотреть как следует не успели, но болезненность лица заметили.

Все равно обрадовались. Ведь в печати сообщалось о болезни Владимира Ильича. Значит, он поправляется. Приехал посмотреть на первые достижения. Его лечащий врач отмечал:

«Посещение выставки, где Владимир Ильич увидел, как претворяются в жизнь многие его замыслы, оказалось для него могучим укрепляющим лекарством»[76].

Вспомнились события первой пятилетки: индустриализация страны, коллективизация сельского хозяйства… В то время я состоял членом правления Колхозсоюза Северного края (в состав края входили территории нынешних Архангельской и Вологодской областей и Коми АССР), работал в аппарате крайкома партии. Какие же это были годы! Идеи социализма все глубже проникали в умы и сердца людей, воплощались в большие дела. Советские патриоты — и молодежь, и ветераны, и мужчины, и женщины — ударным трудом крепили экономическое и оборонное могущество государства. Теперь-то всем ясно: без современной промышленной базы, без колхозов и совхозов было бы немыслимо одержать верх над таким сильным противником, как фашистская Германия.

Нам приходилось, что называется, одной рукой держаться за фабричный станок или плуг, а другой — за винтовку. Мы звали юношей и девушек в кружки Осоавиахима, но и сами работали в кружках, учились военному делу.

Какое-то время мне довелось быть комиссаром сбора допризывников, готовящихся к службе на кораблях Военно-Морского Флота. Ребята увлекались рассказами о «Гангуте», об участии моряков в Великой Октябрьской социалистической революции. Чувствовалось, хотят быть похожими на героев Октября. И тут я еще раз убедился: нам, ветеранам, растет прекрасная смена.

По завершении сбора меня ожидало заманчивое предложение — учиться во Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени К. А. Тимирязева. Задумался: тяга к знаниям сохранялась, но годы… Уже перевалило за сорок.

Впрочем, не зря же говорят, что учиться никогда не поздно. И я поехал в Москву.

Во время учебы был нештатным пропагандистом Октябрьского райкома партии столицы. Выступал на заводах, в учреждениях и учебных заведениях. Любил бывать в красноармейских казармах и лагерях. Обычно перед встречей бойцы исполняли песню о 30-й дивизии, а потом слушали меня, участника событий, о которых они пели.

Во второй половине 30-х годов (после окончания академии я работал в Омской области) мы трудились вроде бы спокойно: выращивали хлеб и технические культуры, загружали элеваторы, отправляли в центральные районы страны хлебные эшелоны, строили животноводческие фермы. Жизнь колхозников с каждым годом становилась все более обеспеченной. Но международная обстановка оставалась тревожной. Фашистская Германия и милитаристская Япония все более наглели.