Я — матрос «Гангута»!

Начальник бригады держал свой флаг на крейсере «Россия». Вместе с Ф. М. Онипко, комиссаром Временного правительства при командующем флотом, сюда прибыл Лебедев. После приема тот распорядился, чтобы матросов подвели поближе, ибо он хочет произнести речь.

— Мы сотрем в порошок всех, кто ставит нам препятствия! — кричал Лебедев.

Но помощник министра ошибся. Перед ним стояли стреляные морские волки. В толпе послышались недовольные реплики, но Лебедев этого не замечал.

— Мы снова наведем порядок, — распинался он.

— Слышали! — не выдержали матросы.

— Ишь какой генерал приехал…

— Никак, покойный адмирал Вирен!

— Временного шпика с собой привез!..

Примерно так же встретили Лебедева и на крейсере «Громобой», а на «Диану» он вообще отказался прибыть. Отругав на чем свет стоит капитана 1 ранга Иванова, он отбыл на катере в Або.

Возмущенные матросы с крейсеров бросились в погоню за помощником министра, чтобы свести с ним счеты.

— Утопить гада! — кричали они.

Только случайно, пользуясь ночной темнотой, Лебедев удрал в Гельсингфорс. Так окончилось курьезное выступление помощника министра на кораблях второй бригады. Об этом узнали на всем Балтийском флоте. Разгневанный помощник министра уехал в Петроград. А вскоре вызвал к себе капитана 1 ранга Иванова и отстранил его от должности.

Иванов сдал командование бригадой командиру крейсера «Громобой» капитану 1 ранга Ильину. Но матросы заволновались. На флагманский крейсер «Россия» прибыли делегаты от подводников, береговых команд, из Гельсингфорса — от линкоров. Митинг был бурный. Собравшиеся потребовали от Иванова объяснений. А когда он рассказал о происшедшем, матросы приняли резолюцию, в которой категорически заявили:

«Капитану 1 ранга Модесту Иванову предложить остаться начальником бригады, а всякого другого, вместо него назначенного, выбросить за борт!»

Это требование отправили с делегацией командующему флотом. Приказ нового помощника министра Лебедева остался невыполненным. История с М. В. Ивановым вышла далеко за рамки случайного эпизода в жизни второй бригады. Формально окончательно не порвав с Временным правительством, флот уже не признавал его.

Еще не успел забыться инцидент с помощником министра, как пошли разговоры о Государственном совещании в Москве. На это совещание съехался цвет русской буржуазии, офицерства и генералитета. Кадетская «Речь» писала, что нового верховного главнокомандующего генерала Корнилова по приезде в Москву офицеры и юнкера на руках вынесли с вокзала к автомобилю. А в передовой статье эта газетенка откровенно ставила вопрос: «Все Советы и комитеты должны быть закрыты. Нарушение законов должно быть преследуемо судом, а в случае общественной опасности немедленно пресекаемо хотя бы при помощи военной силы».

Выступивший на совещании Керенский метал молнии в адрес рабочих, обещал «железом и кровью» подавлять всякое неповиновение Временному правительству.

По поводу Государственного совещания на «Гангуте» состоялся митинг протеста. Размахивая кадетской «Речью», Санников говорил:

— Братцы! Керенский открыто проводит мобилизацию контрреволюционных сил. Вы посмотрите, до чего они дошли. Вот здесь, в этой газете, напечатано выступление генерала Корнилова. Новый главнокомандующий намекает, что откроет дорогу на революционный Петроград. Вы слышите, братцы, что они затевают? Каждый матрос должен находиться на своем посту, чтобы по первому требованию взяться за оружие!

Такие же митинги прошли на других кораблях бригады. В тот же день Гельсингфорсский Совет направил в адрес Кронштадтского и Петроградского Советов, войскам фронта и Петроградского гарнизона телеграмму, в которой заявил, что Балтийский флот готов по первому зову Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов выступить с оружием на защиту революции.

Поползли слухи о продвижении контрреволюционных войск к Петрограду. Воспользовавшись этим, немцы начали наступление на рижском направлении. Наши войска, обстреливаемые артиллерией и авиацией противника, отошли. 3-й конный корпус генерала Крымова вместо отпора немецким войскам двинулся на Петроград. В обращении к армии и народу Корнилов с прямотой царского солдафона говорил: «Я, генерал Корнилов, верховный главнокомандующий, заявляю, что беру власть в свои руки…»

Соглашатели из Петроградского Совета растерялись. Они обратились за помощью к большевикам. Из тюрем были освобождены все арестованные в июльские дни большевики. Вернулись в Гельсингфорс Павел Дыбенко, Антонов-Овсеенко и другие наши товарищи.

Центральный Комитет РСДРП(б) обратился с воззванием организовать Красную гвардию, вооружить народ на борьбу с генералом Корниловым.

Ознакомившись с воззванием, флотские большевики настояли на созыве совместного заседания исполнительного комитета Гельсингфорсского Совета, Центробалта и областного Совета армии, флота и рабочих Финляндии для разработки совместных мероприятий, направленных на подавление корниловского мятежа. Заседание пришло к выводу, что вся власть должна перейти в руки революционной демократии в лице ее центральных органов.