Я — матрос «Гангута»!

Ни митингов, ни собраний в тот вечер не было. Мы долго сидели в батарейной палубе и обсуждали сложные повороты революции. Заиграл сигнал вечерней поверки, мы поднялись и пошли на верхнюю палубу.

Я проснулся среди ночи — кто-то толкал меня. Открыл глаза: передо мной стояли Куковеров и Санников.

— Радиограмму получили! В Петрограде кровопролитие!

Через несколько минут мы собрались в радиорубке. Ждали подробностей, но они не поступали.

Только на второй день часам к шестнадцати стало известно, что 3 июля в Петрограде прошла демонстрация, которая 4 июля была продолжена с участием матросов, прибывших из Кронштадта. Колонна демонстрантов была обстреляна из пулеметов, имеются убитые и раненые. У Таврического дворца кронштадтцы потребовали передачи всей власти Советам.

Центробалт собрал все судовые комитеты и открыл объединенное заседание. В тот же день, 4 июля, в Петроград отправилась делегация с резолюцией, содержащей требование немедленно передать всю власть Советам и арестовать товарища морского министра Дударева, который в шифровках на имя командующего флотом требовал посылки в Петроград военных кораблей для разгона мирной демонстрации, ввода в Финский залив подводных лодок с целью потопления революционных судов, направляющихся в столицу.

Делегация отбыла на эсминце «Орфей». Ее возглавил член Центробалта Николай Ховрин, от «Гангута» в ее состав вошел машинист Василий Кириллов. На другой день ушел в Петроград эсминец «Громящий». Делегацию на нем возглавил Павел Дыбенко. Ночью отбыл в Петроград на миноносце «Молодецкий» с представителями Центробалта и командующий Балтийским флотом контр-адмирал Вердеревский.

Что происходит — непонятно. Матросы волнуются, митингуют, некоторые настаивают поднять боевые флаги и направить крупные корабли к столице. Только к концу дня в редакцию «Волны» было доставлено Обращение Центрального и Петербургского комитетов РСДРП(б) к рабочим, матросам и солдатам. В нем говорилось:

«Темные и преступные силы омрачили ваше выступление, вызвав пролитие крови. Вместе с вами и со всей революционной Россией мы скорбим о павших в эти дни сынах народа. Ответственность за жертвы падает на подпольных врагов революции. Но исказить смысл вашей демонстрации им не удалось и не удастся.

Теперь остается ждать, какой отклик найдет во всей стране ваш клич „Вся власть Советам!“. Демонстрация закончилась, — начинаются снова дни упорной агитации, просвещения отсталых масс, привлечение на нашу сторону провинции.»[24]

Обращение призывало к спокойствию и выдержке:

«Товарищи матросы и солдаты! Оставайтесь мирно в ваших частях. Вся жизнь действует за нас. Победа будет за нами…»[25]

На головы матросов посыпались новости, одна мрачнее другой. Стало известно, что командующий Балтийским флотом Вердеревский отстранен Временным правительством от должности и арестован. Вслед за тем стало известно, что все делегаты Центробалта, отправившиеся в Петроград, также арестованы. Наконец, последовали кровавые приказы военного и морского министра. Особенно большое возмущение вызвал приказ от 7 июля, в котором Керенский просто-таки вылил ушат грязи на весь Балтийский флот, обвинив его в действиях, направленных против революции. Кронштадтцев, команды линкоров «Петропавловск», «Республика» и «Слава» в нем называл предателями и изменниками родины, а большевиков, работающих на флоте, — немецкими шпионами. Одним из пунктов этого приказа предписывалось немедленно распустить Центральный комитет Балтийского флота и провести выборы нового.

Вот тут уже заволновалась братва по-настоящему! В газете «Волна» этот приказ напечатан был целиком, а ниже статья — «Не запугаете!». От имени матросов Балтийского флота «Волна» писала: